Танские новеллы

ОТ РЕДАКЦИИ

В наше время, когда 600-миллионный китайский народ вступил в новую эру своей истории, встав в ряды борцов за создание социалистического общества, одной из задач советских китаеведов является раскрытие богатейшего культурного наследия этого народа.

Культурное наследие китайского народа велико и многогранно. Одну из частей этого наследия составляет литература, которая насчитывает более двух с половиной тысячелетий своего развития, притом развития непрерывного и засвидетельствованного памятниками.

Особое место в истории китайской литературы занимает время Танской империи (VII-X вв.)^[1]. Это — эпоха великих поэтов, классиков поэзии Китая: Ли Бо (701-762), Ду Фу (712-770) и Бо Цзюй-и (772-846). Их творчество заслуженно получило высокую оценку в нашей стране^[2].

Но танский период истории китайской литературы ознаменовался и формированием художественной повествовательной литературы. Появляется короткий рассказ, «танская новелла», как ее принято называть в историко-литературных работах. Этот жанр литературы времен Тан известен гораздо меньше и должным образом еще не оценен^[3]. А между тем он важен, так как, с одной стороны, связан с историей китайской повествовательной литературы в целом, а с другой — оказал влияние на развитие театра и драмы: темы многих танских новелл легли в основу сюжетов драматических произведений XIII-XVII вв. Большой интерес представляет танская новелла и для изучения процесса складывания художественной повествовательной литературы в средние века. Многое, что характерно для общественной обстановки, в которой формировалась и развивалась танская новелла, особенности социальной среды, в которой она бытовала, ее содержание и даже последующее влияние на драму — многое из этого как бы перекликается с теми признаками, которые присущи новелле раннего европейского Возрождения, разумеется, при полной самобытности и неповторимом своеобразии каждого из названных двух явлений.

Эти причины и побуждают нас познакомить советских читателей с несколькими образцами танской новеллы в русском переводе.

В приложении сообщаются необходимые сведения об эпохе, к которой относится танская новелла, о том пути, по которому прошла повествовательная литература в Китае, дается характеристика и самой новеллы.

Перевод сделан с китайского издания, подготовленного основоположником новейшей реалистической китайской литературы — Лу Синем, который был не только писателем, но и историком литературы своего народа. Именно Лу Синь первый в Китае обратил внимание соотечественников на эту важную часть литературного наследия китайского народа, остававшуюся в тени. Благодаря Лу Синю танская новелла получила широкое освещение в трудах современных китайских историков литературы.

ШЭНЬ ЦЗИ-ЦЗИ ИЗГОЛОВЬЕ^[4]

В седьмом году правления «Кайюань»^[5] среди даосских^[6] монахов был некий старец Люй, владевший секретом бессмертных. Отправившись в Ханьдань, он по дороге остановился на одном постоялом дворе. Поправил шапку, распустил пояс и сел, опираясь на мешок. Вдруг видит юношу в одежде из грубой ткани верхом на черном жеребце. Оказалось — некий Лу, он ехал в деревню и тоже решил остановиться на этом постоялом дворе. Лу уселся вместе со старым даосом на одной цыновке, и они стали оживленно беседовать и шутить. Через несколько времени Лу, взглянув на свою потрепанную одежду, сказал, тяжело вздохнув:

— Посмотрите, вот человек родился на свет для больших дел, а его преследуют неудачи, трудности и ничего ему не удается!

— Посмотреть на тебя — и молодой ты, и здоровый, — заметил старик, — тебе бы только радоваться, а не вздыхать о неудачах. В чем дело?

— А что у меня за жизнь? — возразил юноша. — Разве она по мне?

— Уж если такая жизнь не по тебе, — сказал старик, — то что же тебе подошло бы?

Юноша ответил:

— Великий муж, родившись в этом мире, добивается успеха и создает себе славное имя. За пределами столицы — он полководец, при дворе — он первый вельможа. Он ест лучшие яства, слушает лучшую музыку. Он дает возможность возвыситься своему роду и разбогатеть своей семье. Вот чего я хотел бы! Я думал об учении, стремился обогатить себя знаниями, надеялся в свое время выдержать экзамены. Но вот я уже взрослый, а все занимаюсь обработкой полей. Как же мне не горевать?

Только он все это сказал, как почувствовал, что его очень клонит ко сну. Как раз в это время хозяин гостиницы поставил варить кашу из пшена. Старец вытащил из своего мешка изголовье и подал его Лу со словами:

— Приляг-ка на мое изголовье, и все помыслы твои сбудутся. Изголовье было сделано из фарфора^[7], с отверстиями на двух концах. Только юноша коснулся его головой, как увидел, что отверстия эти стали расширяться и засияли ярким светом. Он поднялся, вошел в отверстие и пошел. Шел, пока не добрался до своего собственного дома. Прошло несколько месяцев. Он женился на девушке из семьи Цуй, родом из Цинхэ. Девушка была хороша собой и очень богата. На радостях Лу стал каждый день наряжаться в новые платья и ездить на резвых лошадях. На следующий год он сдал экзамены на степень цзиньши^[8], получил высокую должность и облачился в чиновничью одежду. Был издан указ о назначении его военачальником Вэйнаня. Вскоре его перевели на должность цензора; затем повысили, назначив секретарем по составлению указов. Через три года его перевели в Тунчжоу на должность правителя Шэньси. Лу обратил внимание на оросительные сооружения и провел от Шэньси канал длиною в восемьдесят ли, чтобы облегчить сообщение. Народ, получивший от этого большие выгоды, поставил каменную плиту, на которой были записаны заслуги Лу. Затем его назначили правителем Бяньчжоу и старшим инспектором Хэнаньдао, а потом пригласили занять должность начальника столичного округа.

В том году воинственный и справедливый император воевал с жунами и ди^[9], расширяя свою территорию. Он объединил под своей эгидой туфаньского^[10] Симоло и чжулунского^[11] Манбучжи, завоевал Гуаша. Только что случившееся убийство наместника Ван-Цзюнь-хуана потрясло весь край, где текут реки Хуанхэ и Хуаншуй^[12].

Вспомнив о талантах Лу как полководца, император назначил его на должность столичного цензора и наместника Хэсидао. Лу покорил западных инородцев, срубил семь тысяч голов, увеличил территорию провинции на девятьсот ли, построил три большие городские стены, чтобы противостоять возможным нападениям. Пограничные жители воздвигли каменную плиту на горе Цзюйяньшань для прославления его подвигов.

Когда Лу вернулся ко двору, заслуги его