утро, довольно уже позднее. Мне давно пора было выходить. Я вскочил с кровати и торопливо начал собираться. Жутковатый сон вскоре потерялся в глубинах сознания.

Глава 1. Обретение или начало конца

Всякий раз, выходя из дома, я обращал внимание на чернокожих спортсменов, возящихся на баскетбольной площадке у соседнего общежития. Так было вчера, и позавчера, и неделю, и месяц назад. А сегодня, взглянув в ту сторону, я вместо группы долговязых потомков Хама увидал группу не менее долговязых эсэсовских штурмовиков в касках, армейских ботинках и с закатанными рукавами черных форменных рубашек. Я оторопел и, разинув рот, уставился на сие чудо. Штурмовики не обратили на меня никакого внимания, как, впрочем, и ни на кого другого. И на них никто не обращал внимания. Один я хлопал глазами. Хлопнул раз, хлопнул другой, а на третий, смотрю, а там опять ребята с кожей цвета ночи! Как будто так и должно быть. Чернокожие и чернокожие, мячик оранжевый мусолят. «Тьфу, тьфу, изыди, нечистая сила», — мысленно сплюнул я. — «Помстилось, верно».

Решив, что то был простейший глюк, я двинулся своей дорогой, поминутно, впрочем, оглядываясь на детей знойной Африки, словно ожидая, что они вновь превратятся в эсэсовцев, а то и во что похуже. Но они остались, какими были.

Дорога же моя лежала на рынок. Хотел я… прикупить кой-чего.

На перекрёстке меня ждало ещё более душераздирающее зрелище, чем эсэсовцы на баскетбольной площадке, хотя и можно подумать, что хуже уж некуда. По перекрёстку шел трамвай, пересекая автомобильную пробку. Трамвай был весь выкрашен в совершенно нетипичный для данного вида транспорта чёрный цвет, так что я сперва решил, что это какая-то новая модель. Однако с этой «новой моделью» было далеко не всё ладно. Спереди вагона торчал заострённый отвал, напоминающий противоснежные отвалы старинных паровозов — в Америке позапрошлого века их называли «коукэтчерами». Только этот был из тускло-серой стали, усиленный устрашающего вида шипами, и весь покрытый какими-то бурыми пятнами. По бортам трамвая были приклёпаны длинные металлические полосы с зубьями, словно развёрнутые обода шестеренок. Окна вагона были закрыты бронелистами с узкими смотровыми щелями.

Трамвай двигался прямо сквозь пробку, иногда в буквальном смысле — отвал словно горячий нож сквозь масло проходил прямо через корпуса автомобилей, разрезая и раздирая их на куски. С ужасом я понял, что бурые пятна на отвале появлялись в связи с наличием внутри машин несчастных пассажиров!

Со скрежетом и завыванием, сопровождаемое воплями имевших несчастье попасть под отвал, механическое чудовище продралось сквозь пробку, напоследок располовинив битком набитый автобус, да так, что по углублениям трамвайных рельсов ручейками побежал томатный сок. Подъехав к остановке, это жуткое подобие общественного транспорта распахнуло двери — словно пасть оскалило. На краях двери были снабжены острыми лезвиями, так что если бы какой-нибудь бедняга не успел проскочить… Кошмар! Именно это и произошло: внутрь стало втискиваться слишком много пассажиров, и последний никак не мог пропихнуться достаточно глубоко, когда двери начали сходиться… Ох! Лезвия на дверях окрасились красным… И тут вдруг произошла обратная метаморфоза — трамвай стал обычного бежевого цвета, все лезвия и шипы словно растворились внутри него, и чаемый казнённый оказался всего лишь слегка зажат обыкновенными дверьми с резиновыми накладками. С остервенением пассажир рванулся вовнутрь, двери сомкнулись, и трамвай, постепенно набирая скорость, спокойненько покатил себе дальше по улице.

Я глянул на пробку. Что за наваждение?! Ни одной располовиненной машины, ни трупов, ни красной водички на асфальте, ни воплей и криков, лишь гудки и скрип тормозов.

Я прислонился к ближайшей стене и с трудом перевел дух. Что всё это значит? Я схожу с ума? Ясно было, что все видения предназначались только для моих глаз, иначе бы и вокруг эсэсовцев собралась бы толпа, да и трамвай-убийца вряд ли остался бы без внимания прохожих. Сны, видения… Откуда это?

Не зная, что и думать, я наконец решил, что это последствия чересчур плотного ужина — ведь я в общем-то не привык много есть на ночь, а вчера что-то жор напал… Свалив таким образом всё на галлюцинирование из-за тяжести в желудке, я отправился своим путем. На рынок, как я уже говорил. Посмотреть кой-какого товару…

Завершив свои торговые дела, ваш покорный слуга возвратился домой, и до вечера все тянулось относительно спокойно, если не считать того, что временами, взглянув в окно, я видел там вместо полагающегося городского пейзажа просто белый плотный туман, словно жилище мое утопло в молоке. Присмотревшись же повнимательней, я обнаруживал, что за окном всё в порядке — стоят дома, ездят машины, деревья роняют желтеющие и багровеющие листочки. Я мотал головой и возвращался к своим занятиям.

А вечером начались неприятности. Встав из-за компьютера (я трудился над некоей статьёй) и случайно взглянув под ноги, я, к своему ужасу, обнаружил полное и абсолютное отсутствие пола. На что опирались мои ноги, было совершенно непонятно. Вместо привычного паркета внизу ясно была видна обстановка и всё остальное нижней квартиры, причем и пол той квартиры также был прозрачен, и той, что еще ниже — тоже, и так вплоть до подвала. Сперва я не понял, что произошло, и отскочил в дверной проём, поскольку слыхал, что при всяческих катаклизмах типа землетрясений или терактов это наиболее безопасное место. Но таковое поведение нимало не облегчило мою участь, ибо я обнаружил, что и дверной проём тихонько растворился в воздухе вместе со всеми остальными стенами. Тем не менее, протянув руку, я нащупал никуда не исчезнувшую твердую поверхность. Стены попросту попрозрачнели. Опять же, насколько хватало взгляда, я мог обозревать интимную жизнь своих соседей по дому. Прекрасно видны были и соседние дома — правда, они совершенно нелогичным образом остались непрозрачными. Я поморгал глазами, потряс головой, но на сей раз глюк даже и не подумал исчезнуть. Да и как такое могло быть глюком?!

Жить стало неудобно, зато очень весело. Высоты я боюсь, поэтому ходить осмеливался только по коврам, которые, к счастью, остались в прежнем виде, равно как и мебель. По сторонам тоже старался особо не смотреть, разве что туда, где что-либо стояло или висело, закрывая обзор. (Потом я еще собрал все скатерти и покрывала в доме и по возможности завесил хотя бы свою комнату и ванную с туалетом — а то сами понимаете, какое это удовольствие, когда за стеной стоит соседский унитаз).

Но еще страшнее было в подъезде — особенно ходить по