пленку. Пленка слабела от тумана, от движений его тела и почти не ела его. Он оказался как бы за двойной стенкой скафандра, намертво прикрепленного к его телу…
Он плыл…
Не хватало воздуха. Перед закрытыми глазами дрожали и перемигивались цвета: желтые круги, коричневые круги…
Он плыл…
Спас его пузырь. Он вздулся неподалеку и выдернул его из слизи, швырнул на берег, точнее — к берегу, но это уже не имело значения.
Он почувствовал дно под ногами. Прочное, надежное дно.
И понял, что берег — рядом…
Он добрел, дополз до суши. И побежал…
Бежал…
Бежал, чувствуя, как отлипает, отваливается от него истонченная короста чужой жизни…
Бежал, набивая воздухом легкие…
Бежал, не веря еще и боясь поверить…
Бежал, пока не понял, что опасность миновала.
— Уважаемые зрители, теперь, когда результат Розыгрыша практически ясен, наш корреспондент получил возможность побеседовать с известным земным коммерсантом Джеком Сафроновым. В этом, как и во многих предыдущих Розыгрышах, Джек выступает в качестве Представителя Земли. Итак, внимание!.. КОРРЕСПОНДЕНТ: Джек, когда результат ясен и остаются лишь незначительные юридические формальности, что бы вы могли сказать нашим зрителям о сегодняшнем Розыгрыше? САФРОНОВ: До тех пор, пока передача планеты не будет официально оформлена Советом Галактики, я не считаю себя вправе выступать с публичными заявлениями. Но я готов ответить на некоторые ваши вопросы. КОРРЕСПОНДЕНТ: Хорошо, Джек, старый лис… Вопрос первый: зачем вам эта планета? САФРОНОВ: Планета с такой высокой биологической активностью всегда представляет интерес. КОРРЕСПОНДЕНТ: Вы намереваетесь разрабатывать ее? Или продадите лицензию? САФРОНОВ: Это будет решено позднее. КОРРЕСПОНДЕНТ: Как вы расцениваете поведение соискателей? САФРОНОВ: Мы всегда честно выполняем параграфы Галактического Постановления о Розыгрыше. Двое наших людей погибли, третий чуть было не погиб… Но каждый из них приложил все силы, чтобы розыгрыш достался Земле. КОРРЕСПОНДЕНТ: Да, Джек, кстати. Как вы ее назовете? САФРОНОВ: Кого? КОРРЕСПОНДЕНТ: Планету, Джек! Нельзя же так и оставить ее за труднопроизносимым и маловразумительным индексом. САФРОНОВ (улыбаясь): А это право мы предоставим истинному герою сегодняшнего Розыгрыша. Планета повержена им! И он сможет наречь ее, как пожелает…
— Маскировка, — сказал адъютант растерянно. — Элементарная маскировка. — Ошибаетесь, капитан. Это вам наглядное воплощение известного еще древним принципа: «Разделяй и властвуй». — Генерал улыбнулся, и это непривычное зрелище несколько шокировало адъютанта. — Я его недооценил, капитан. Оказывается, некоторые спектрохимики тоже умеют думать. Это приятная неожиданность. Впрочем, если покопаться в памяти, знал я одного думающего спектрохимика. Это было как раз незадолго до битвы при Тау Кита… «О боже! — простонал про себя адъютант. — В прошлый раз это был водопроводчик…»
— Это «Обозрение Галактики»? Он что, вот так и будет просто идти? Да? Ну, как хотите! А я отключаюсь…
— Уважаемые зрители, мы находимся на Земле, в доме Энди Каберати, фактического победителя сегодняшнего Розыгрыша Планет. Это жена героя Ирэн. Томас и Джоан — их очаровательные дети. Послушаем, что скажут нам счастливцы… КОРРЕСПОНДЕНТ: Миссис Каберати, вы горды за своего мужа? ЖЕНА: Конечно, только настоящий мужчина может так смело и самоотверженно бороться за честь Родины. КОРРЕСПОНДЕНТ: Вы следили за всей передачей? ЖЕНА: Да. Как же иначе? Ведь это мой муж! КОРРЕСПОНДЕНТ: Я преклоняюсь перед вами. Представьте, как страдала эта мужественная женщина, глядя на экран, восемь часов неотрывно глядя на своего горячо любимого супруга, поминутно рискующего жизнью… ЖЕНА: Да, мне пришлось нелегко. КОРРЕСПОНДЕНТ: А дети? ЖЕНА: Дети все время были со мной. Я не хотела им этого позволять, но они настояли. Они сказали, что должны видеть своего отца… МАЛЬЧИК: Я всегда знал, что мой отец — герой. Просто в обыкновенной жизни он не мог показать этого. А теперь он это всем показал! ДЕВОЧКА: Папа такой добрый… И всегда чинит мне куклы… КОРРЕСПОНДЕНТ (задумчиво, словно сам с собой): И даже чинит куклы…
— Ха-ха-ха! — злорадный смех Ди разорвал внезапно наступившую тишину. — Сто гравиконцентратов против одного крокодила, что теперь-то ему конец! — Принято, — спокойно согласился Сафронов. — Простите, Ди, — вежливо поинтересовался Уай, — зачем вам крокодилы? — Я буду чистить им зубы!!! — взорвался Эл-Эн-Ди. — Перестаньте задавать глупые вопросы… — Спасибо, — невозмутимо поблагодарил Уай. — Именно это я и хотел услышать. Это был ветер. Ветер налетел внезапно из-за гор и сначала доставил только радость: воздух сделался свежее, прохладнее и чище. Но ветер усилился и продолжал усиливаться, упираясь в грудь тугой, неподатливой ладонью, мешая идти, мешая глядеть, мешая дышать… Ветер был полон жизни, и он вбивал эту жизнь в него, в жалкого, сразу растерявшегося человека, вбивал в его лицо, в его истонченную кровоточащую кожу, в изглоданные ноги… Зародыши впивались в живую плоть и тут же начинали бурно развиваться… «Это хорошо, — думала она. — Лучше быть вдовой героя, чем просто вдовой. Это респектабельнее…» — Двести, — предложил Ди. — Согласен. — Нет, — сказал генерал, подумав, — все-таки тот был сервомеханик. — Триста… — Согласен! Он плакал. Плакал не от боли — от ветра. Боли он уже не чувствовал. Болело все тело. Каждый нерв. Каждая клеточка, перемалываемая вражескими челюстями. Но он шел… Как автомат… Как заведенный… Куда-то вперед… Сквозь ветер… Сквозь град чужой жизни… Сквозь холод и мрак… «Хорошо, что я худой, — вяло думал он. — Иначе меня давно бы снесло…» — Скорей, — шептала женщина. — Ну скорее же! Скорей! Я хочу это видеть!.. Он должен был видеть. Он старался выдержать направление, но не был уверен, что ему это удалось. Ветер разворачивал из стороны в стороны его тело, налетал, казалось, отовсюду. Он заставил себя открыть измученные слезящиеся глаза… И увидел крутящуюся беснующуюся тьму. По глазам ударили градины. Вонзились. Впились. Потянулись жадными щупальцами к его мозгу… Ди радостно потирал хватала. Тело его подернулось приятной зеленоватой окраской — цветом умиротворения и довольства. — Вы верно говорили, Джек: маленькие неприятности — залог большого успеха. Когда я могу получить своих крокодилов? Сафронов стиснул зубы. — Скорей, — шептала женщина у экрана. — Скорее же! Скорей!.. Он шел… Это было
— Уважаемые зрители, теперь, когда результат Розыгрыша практически ясен, наш корреспондент получил возможность побеседовать с известным земным коммерсантом Джеком Сафроновым. В этом, как и во многих предыдущих Розыгрышах, Джек выступает в качестве Представителя Земли. Итак, внимание!.. КОРРЕСПОНДЕНТ: Джек, когда результат ясен и остаются лишь незначительные юридические формальности, что бы вы могли сказать нашим зрителям о сегодняшнем Розыгрыше? САФРОНОВ: До тех пор, пока передача планеты не будет официально оформлена Советом Галактики, я не считаю себя вправе выступать с публичными заявлениями. Но я готов ответить на некоторые ваши вопросы. КОРРЕСПОНДЕНТ: Хорошо, Джек, старый лис… Вопрос первый: зачем вам эта планета? САФРОНОВ: Планета с такой высокой биологической активностью всегда представляет интерес. КОРРЕСПОНДЕНТ: Вы намереваетесь разрабатывать ее? Или продадите лицензию? САФРОНОВ: Это будет решено позднее. КОРРЕСПОНДЕНТ: Как вы расцениваете поведение соискателей? САФРОНОВ: Мы всегда честно выполняем параграфы Галактического Постановления о Розыгрыше. Двое наших людей погибли, третий чуть было не погиб… Но каждый из них приложил все силы, чтобы розыгрыш достался Земле. КОРРЕСПОНДЕНТ: Да, Джек, кстати. Как вы ее назовете? САФРОНОВ: Кого? КОРРЕСПОНДЕНТ: Планету, Джек! Нельзя же так и оставить ее за труднопроизносимым и маловразумительным индексом. САФРОНОВ (улыбаясь): А это право мы предоставим истинному герою сегодняшнего Розыгрыша. Планета повержена им! И он сможет наречь ее, как пожелает…
— Маскировка, — сказал адъютант растерянно. — Элементарная маскировка. — Ошибаетесь, капитан. Это вам наглядное воплощение известного еще древним принципа: «Разделяй и властвуй». — Генерал улыбнулся, и это непривычное зрелище несколько шокировало адъютанта. — Я его недооценил, капитан. Оказывается, некоторые спектрохимики тоже умеют думать. Это приятная неожиданность. Впрочем, если покопаться в памяти, знал я одного думающего спектрохимика. Это было как раз незадолго до битвы при Тау Кита… «О боже! — простонал про себя адъютант. — В прошлый раз это был водопроводчик…»
— Это «Обозрение Галактики»? Он что, вот так и будет просто идти? Да? Ну, как хотите! А я отключаюсь…
— Уважаемые зрители, мы находимся на Земле, в доме Энди Каберати, фактического победителя сегодняшнего Розыгрыша Планет. Это жена героя Ирэн. Томас и Джоан — их очаровательные дети. Послушаем, что скажут нам счастливцы… КОРРЕСПОНДЕНТ: Миссис Каберати, вы горды за своего мужа? ЖЕНА: Конечно, только настоящий мужчина может так смело и самоотверженно бороться за честь Родины. КОРРЕСПОНДЕНТ: Вы следили за всей передачей? ЖЕНА: Да. Как же иначе? Ведь это мой муж! КОРРЕСПОНДЕНТ: Я преклоняюсь перед вами. Представьте, как страдала эта мужественная женщина, глядя на экран, восемь часов неотрывно глядя на своего горячо любимого супруга, поминутно рискующего жизнью… ЖЕНА: Да, мне пришлось нелегко. КОРРЕСПОНДЕНТ: А дети? ЖЕНА: Дети все время были со мной. Я не хотела им этого позволять, но они настояли. Они сказали, что должны видеть своего отца… МАЛЬЧИК: Я всегда знал, что мой отец — герой. Просто в обыкновенной жизни он не мог показать этого. А теперь он это всем показал! ДЕВОЧКА: Папа такой добрый… И всегда чинит мне куклы… КОРРЕСПОНДЕНТ (задумчиво, словно сам с собой): И даже чинит куклы…
— Ха-ха-ха! — злорадный смех Ди разорвал внезапно наступившую тишину. — Сто гравиконцентратов против одного крокодила, что теперь-то ему конец! — Принято, — спокойно согласился Сафронов. — Простите, Ди, — вежливо поинтересовался Уай, — зачем вам крокодилы? — Я буду чистить им зубы!!! — взорвался Эл-Эн-Ди. — Перестаньте задавать глупые вопросы… — Спасибо, — невозмутимо поблагодарил Уай. — Именно это я и хотел услышать. Это был ветер. Ветер налетел внезапно из-за гор и сначала доставил только радость: воздух сделался свежее, прохладнее и чище. Но ветер усилился и продолжал усиливаться, упираясь в грудь тугой, неподатливой ладонью, мешая идти, мешая глядеть, мешая дышать… Ветер был полон жизни, и он вбивал эту жизнь в него, в жалкого, сразу растерявшегося человека, вбивал в его лицо, в его истонченную кровоточащую кожу, в изглоданные ноги… Зародыши впивались в живую плоть и тут же начинали бурно развиваться… «Это хорошо, — думала она. — Лучше быть вдовой героя, чем просто вдовой. Это респектабельнее…» — Двести, — предложил Ди. — Согласен. — Нет, — сказал генерал, подумав, — все-таки тот был сервомеханик. — Триста… — Согласен! Он плакал. Плакал не от боли — от ветра. Боли он уже не чувствовал. Болело все тело. Каждый нерв. Каждая клеточка, перемалываемая вражескими челюстями. Но он шел… Как автомат… Как заведенный… Куда-то вперед… Сквозь ветер… Сквозь град чужой жизни… Сквозь холод и мрак… «Хорошо, что я худой, — вяло думал он. — Иначе меня давно бы снесло…» — Скорей, — шептала женщина. — Ну скорее же! Скорей! Я хочу это видеть!.. Он должен был видеть. Он старался выдержать направление, но не был уверен, что ему это удалось. Ветер разворачивал из стороны в стороны его тело, налетал, казалось, отовсюду. Он заставил себя открыть измученные слезящиеся глаза… И увидел крутящуюся беснующуюся тьму. По глазам ударили градины. Вонзились. Впились. Потянулись жадными щупальцами к его мозгу… Ди радостно потирал хватала. Тело его подернулось приятной зеленоватой окраской — цветом умиротворения и довольства. — Вы верно говорили, Джек: маленькие неприятности — залог большого успеха. Когда я могу получить своих крокодилов? Сафронов стиснул зубы. — Скорей, — шептала женщина у экрана. — Скорее же! Скорей!.. Он шел… Это было