единственная преграда, которую воздвигла Администратор. Стремясь ограничить свободу передвижения переселенцам, ушедшим в далёкие края, она создала несколько огромных объектов: неразрушимую скалу, бездонное болото, неукротимую реку и неуязвимое дерево.

— П-погоди! Неуязвимое дерево?

— Да. Она сделала невероятно большой кедр и наделила его почти бесконечным приоритетом и огромной прочностью.

Мне невольно вспомнилась кошмарная, доводящая до слёз крепость древесины Гигас Сида. Я украдкой потёр под столом руки, словно успокаивая старые мозоли.

Получается, Гигас Сида вырос к югу от Рулида не сам собой. Администратор установила эту искусственную помеху, невероятно прочную и способную к регенерации, чтобы та ограничивала территорию, на которой могут жить люди.

Неужели в мире людей есть и другие похожие помехи? Сколько же лет неблагодарного труда местные жители положили на то, чтобы избавиться от них?

Подняв глаза, я увидел, что Кардинал по-прежнему смотрит на меня так, будто видит насквозь. Детские губы дрогнули, и рассказ продолжился:

— Так началась долгая эпоха единоличного правления Администратор, мирная и праздная. Спустя двадцать-тридцать лет люди уже забыли, что значит развитие, аристократы погрязли в лени. Как ты уже знаешь, даже искусство владения мечом, придуманное и доведённое до совершенства древними воинами, превратилось в бутафорию. Спустя сорок-пятьдесят лет Администратор с глубоким удовлетворением взирала на мир, увязший в комфортном безделье.

Можно ли сравнить её радость с удовлетворением при виде наконец-то созданного террариума с замкнутой экосистемой? В детстве у меня был прозрачный сосуд с землёй, в котором копошились муравьи, и я подолгу засматривался на жизнь муравейника. Сейчас эти воспоминания вызвали у меня сложные чувства. Кардинал опустила взгляд и тоже о чём-то задумалась.

— Но застой не может длиться вечно, какой бы ни была система, — наконец снова заговорила она уверенным голосом. — Рано или поздно что-то должно было произойти. Спустя семьдесят лет после того как Квинелла сменила имя на Администратор, она поняла: с ней что-то происходит. Несмотря на сон, она стала иногда терять сознание, забывала недавние события, и даже выученные наизусть системные команды вспоминались не сразу. Она не могла игнорировать всё это, при помощи администраторских команд открыла свойства собственного флактлайта… и содрогнулась. Оказалось, у неё заполнилась область памяти, в которой хранятся воспоминания.

— Заполнилась?! — попугаем повторил я, не ожидая такого поворота.

Я никогда не слышал, что у памяти, а значит, и у души, есть какое-то ограничение по количеству данных.

— Чему ты удивляешься? Разве это не очевидно? Любое хранилище флактлайта, будь то мозг или лайткуб, ограничено физическими размерами, поэтому в нём могут закончиться кубиты, хранящие воспоминания, — бесстрастно парировала Кардинал.

Я невольно прервал её взмахом правой руки и потребовал разъяснений:

— П-погоди секундочку. Э-э… эти, как ты их называешь, лайткубы — какие-то носители флактлайтов жителей Андерворлда?

— Что, ты даже этого не знал? Именно так: каждый пятисантиметровый лайткуб полностью заключает в себе душу одного жителя Андерворлда, причём её хранение не требует никаких энергозатрат. Из этих секций собран кластер — куб со стороной три метра.

— Мм… чтобы из пятисантиметровых кубов собрать трёхметровый, нужно…

Я начал считать общее количество лайткубов, но едва успел разделить триста на пять, как Кардинал сама дала ответ:

— В теории их может быть до двухсот шестнадцати тысяч. Однако в самом центре кластера находится «Основной визуализатор» — главное устройство памяти, поэтому лайткубов на самом деле меньше.

— Значит… в Андерворлде могут жить не больше двухсот с чем-то тысяч человек?

— Верно. Кстати, запас свободных лайткубов пока есть, так что если думаешь сделать какой-нибудь девушке ребёнка, можешь не волноваться за его носитель.

— О-о… то есть тьфу, не думаю! — я резко замотал головой.

Юная учёная бросила на меня пристальный взгляд и вернулась к теме:

— Как я уже сказала, память внутри лайткуба может закончиться. С Администратор это случилось после того, как она прожила в общей сложности сто пятьдесят лет. Сосуд, в который стекала память, переполнился, и содержимое стало переливаться, мешая ей записывать, хранить и воспроизводить воспоминания.

Слышать подобное было нелегко, ведь такое могло произойти не только с ней. Я уже накопил два с лишним года воспоминаний о жизни в этом ускоренном мире. Может, в реальности прошли лишь месяцы или даже дни, но моя душа всё равно «стареет» со скоростью этого мира.

— Спокойно, в твоём флактлайте полно чистых листов, — с усмешкой заметила Кардинал, вновь прочитав мои мысли.

— Т… ты так говоришь, будто у меня голова пустая…

— Твоя голова против моей — детская книжка против энциклопедии, — спокойно отпив чаю, Кардинал кашлянула и заговорила вновь: — Продолжим. Администратор неожиданно столкнулась с нехваткой памяти и поначалу растерялась. В отличие от Жизни и характеристик, вместимость флактлайта оказалась вне её власти. Но Администратор не из тех, кто сдаётся на произвол судьбы. Коварные уловки уже принесли ей божественную власть, и она решила вновь к ним прибегнуть.

Кардинал неодобрительно поморщилась, поставила чашку на блюдце и сжала маленькие, словно цветы каттлеи, кулачки.

— В то время… двести лет тому назад, на нижних этажах Центрального собора жила и учила священные заклинания десятилетняя девочка, будущая настоятельница. Её имени я уже не помню. Она родилась в Центории в семье мебельщика. Благодаря случайному распределению характеристик ей достались чуть более высокие системные полномочия, чем обычно, поэтому ей дали Призвание священницы. Она была худой, с карими глазами и вьющимися каштановыми волосами…

Я невольно моргнул и ещё раз оглядел сидевшую напротив Кардинал. Похоже, она описывала свою собственную внешность.

— Администратор повелела девочке явиться в покои на самой вершине собора и обратилась к ней с полной милосердия улыбкой: «Отныне ты будешь моим ребёнком. Ты станешь дочерью богини, чтобы однажды управлять миром»… В некотором смысле она не лгала: девочка действительно должна была унаследовать душу Администратор. Но в замысле Первосвященницы не было ни капли материнской любви. Она задумала переписать флактлайт девочки, скопировав в него важнейшие части собственного.

— Что?..

По спине в очередной раз пробежали мурашки. Перезапись души — о таком