- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (136) »
плечи буквально падает облегчение. Глубоко вздыхаю и смотрю на свое яблоко.
В голове кружится множество мыслей, но ни одну из них я не могу нормально озвучить.
Благо, литература сегодня у меня последний урок. Не думаю, что в полу-затуманенном сознании я бы выдержала еще пару часов в заточении школьных стен.
— Эй, с тобой всё в порядке? — спрашивает Эмили и машет рукой у меня перед лицом.
Я часто моргаю.
— Да, конечно, всё хорошо, — слабо улыбаюсь.
— Чего он от тебя хотел? — сердито спрашивает подруга, явно все еще не довольная, что ее выставили из класса, и кивает в сторону кабинета всемирной литературы.
— Поговорили насчет конкурса, теперь я буду писать свою работу под его руководством, — признаться, я не знала, как мне на это реагировать: радоваться или огорчаться?
Глава 2
Домой я вернулась в некой прострации, но это глупое и давящее состояние вскоре рассеялось. Родителей дома я не застала, но, судя по записке, что была оставлена на обеденном столе с каллиграфическим почерком отца, они уехали в супермаркет за покупками. Я хоть и пришла со школы, но особого голода не испытывала. У меня довольно странный желудок: могу не есть пару суток, а могу бегать к холодильнику каждый час. Да, для моих шестнадцати лет я уже обладаю массой причуд. Кинув сумку с учебниками на диван в гостиной, я съела то злосчастное яблоко, предварительно хорошенько его помыв. Не успела расслабиться и отойти от всего этого ужаса на уроке литературы, как раздался звонок в дверь. Плетусь открывать: на пороге стоит Роб. Роб, вернее Роберт — мой парень. Но, в какой-то мере, это громко сказано. Мы общаемся, между нами есть все: цветы, поцелуи и прочая романтика. Но как пару я нас не воспринимала, а всё из-за его заносчивого характера. Нет, Роб очень хороший, внимательный, но иногда заводится с полуоборота и его уже сложно остановить. Ему всего лишь восемнадцать, а он такой сложный человек. Боюсь представить, что с ним будет лет так в тридцать. — Привет, детка, — произносит Роберт и легко целует меня в губы. — Привет, — впускаю его в дом и закрываю дверь. Роб снимает свою черную кожаную куртку и по-хозяйски располагается в кресле. — Чего ты такая загруженная? — интересуется он. — Так, пустяки, — я знаю, что ему не очень-то интересно слушать о моих проблемах, поэтому и отвечаю подобным образом. — Иди ко мне, — Роберт усаживает меня к себе на колени. — Уверена, что всё хорошо? — хмурится. Для меня это немного неожиданно. Обычно, мой так называемый парень, спрашивает как у меня дела только из вежливости. Впрочем, день сегодня какой-то странный, и мне не стоит так всему удивляться. — Ну, пришел к нам новый учитель, и теперь свою работу на конкурс я буду писать под его руководством. — Так чего же в этом плохого? — Роб по-доброму улыбается. Действительно, что в этом плохого? Почему я так переживаю по этому поводу? Поменялся преподаватель и только. Да, немного неожиданно. Возможно, из-за этого я и чувствую себя неважно. Ничего, привыкну. По сути, я не люблю перемены, даже такие незначительные, как смена учителя, но ничего не остается и придется смириться. — Кстати, а что у тебя с университетом? — стараюсь сменить тему. — Всё, как всегда: лекции, подготовка к экзаменам, — торопливо отвечает Роберт и целует меня. Я обвиваю руки вокруг его шеи, но внезапно слышу звуки подъезжающей машины и резко отстраняюсь. — Мои родители приехали, — шепчу. — Да, я уже понял, — недовольно бормочет Роб и заправляет прядь моих волос за ухо. Я становлюсь на ноги, и в дом входит отец, а за ним мама. Мой папа высокий и статный мужчина. В юношестве играл за университетскую команду по футболу. С виду может показаться весьма строгим человеком, но в душе тот еще добряк. Мама — стройная и невысокого росточка (как и я), ее многие боятся на работе, но дома она сама снисходительность и мягкость. Но, во всяком случае, несмотря на добродушие моих родителей, они не любили Роберта. Их неприязнь зародилась с первой секунды, как только я познакомила со своим парнем. — Привет, мам, пап, — по очереди целую родителей. — Мы уже уходим, буду к вечеру, — беру Роба за руку и покидаю с ним гостиную. Думаю, сейчас это самый оптимальный вариант. Не стоит парню больше минуты маячить перед глазами моих родителей. — Детка, ты меня спасла, — с облегчением произносит Роберт, когда мы оказываемся на улице. — Что же, я буду наивно верить в возможность налаживания отношений между вами. — Это невозможно, при всем моем или их желании, — Роб раскатисто засмеялся. — Уж слишком мы разные. — Ничего смешного в этом нет, но ты прав — это невозможно. — Слушай, я чего собственно пришел, моя младшая хочет с тобой встретиться. Под выражением «младшая», Роберт подразумевал свою сестру — Энни. Ей четырнадцать лет и, когда я начала встречаться с ее братом, мы сдружились. В общем: вся его семья хорошо меня приняла. Мы вместе лишь полгода и это мои первые отношения. Да о чем может идти речь, если я еще девственница, но родители Роберта помышляют о том, что, возможно, когда-нибудь я и их сын поженимся. Вот здесь уже явный перебор. Я, конечно, уважаю, терпение Роба: не каждый будет ждать так долго и не требовать секса. Он прекрасно понимал, что для меня это серьезный шаг, но вот выходить замуж я всё равно не собираюсь, лет так пять точно. Стоит Роберту открыть дверь в свой дом, как с порога на меня набрасывается Энни. — Мелинда! Давно я тебя не видела! — в голосе звучит необычайная радость. — Привет, — крепко обнимаю ее в ответ. — Роберт, почаще приводи к нам Мелинду, иначе я забуду, как она выглядит, — зеленые глаза Энни сердито смотрят на старшего брата. — Учту, — хмыкнул Роб. — Пошли, я должна столько всего тебе рассказать, — Энни берет меня под руку и тянет в свою комнату на втором этаже. Я вопросительно смотрю на Роберта. — Идите, я всё равно должен отцу в гараже помочь. С Энни мы разговаривали до самого вечера. Она показала мне свои новые рисунки, которые закончила совершенно недавно. Ее работы мне всегда нравились. В четырнадцать лет Энни уже умеет прекрасно изображать портреты. С учетом того, что она самоучка, ее работы становятся лишь более уникальными. Я рассматривала рисунки, но покоя мне не давала чрезмерная бледнота Энни. Румянец, который всегда украшал ее щечки, отсутствовал, от чего бледность еще сильнее бросалась в глаза. — А ты хорошо- 1
- 2
- 3
- 4
- . . .
- последняя (136) »