ожидания) был посажен в обычную жирную и черную землю с добавлением малой толики песку. Я посадил бы и вообще в один песок, помня, что опунция родом из пустыни, но даритель не рекомендовал мне этого, и сама его опунция росла в черной садовой земле. Недели три кактус был без признаков жизни. Оглядывая его всякое утро и всякий вечер, я лишь удовлетворенно отмечал, что опунция не гибнет, не сгнила и не свалилась. А на четвертую неделю на одном из округлых боков лепешки обнаружилась ярче других зеленеющая точка, уже на другое утро точка превратилась как бы в зеленый бутончик, а «бутончик» с каждым днем все явственнее стал превращаться в новую ярко-зеленую и необычайно прекрасную, как мне тогда казалось, лепешку. Кактус ожил! Много с тех пор миновало времени, тысячи самых разных кактусов довелось мне видеть, иметь и выращивать, но никогда уж не было такой свежей радости, как от той первой лепешки-побега, растущей как будто не по дням, а по часам. Кактус ожил. Он дал начало всей моей коллекции, а возможно, и этой книге.

Хотелось мне в ней рассказать о кактусах с момента их возникновения на Земле, рассказать о своей гипотезе их распространения, поделиться опытом как собственным, так и собранным и проверенным, хотелось, чтоб кактусы стали друзьями каждого неравнодушного к чудесам природы. Тридцать лет отделяют начало коллекции автора от этих строк, и все кажется, что мало еще изучен кактус, лишь начал приоткрывать свои тайны; строптивое, замкнутое, неразговорчивое это растение, и многое-многое еще не понято в нем, хотя попадается и немало любителей с апломбом, мнящих, что знают и ведают все. Забывают они только, что истинная мудрость не растет на догме, что там, где воцаряется самодовольство всезнания, кончаются и удивления, и открытия, и сама радость находок. Идти же к открытиям приходится с усвоения и повторения простого, с тех известных истин, подвергая сомнению которые только и можно прийти к открытию нового...

2. От Канады до Огненной Земли

Уже говорилось, что если вы встретите кактусы в Египте, Индии, Испании, на Лазурном берегу или на Черноморском побережье, все это будут кактусы-переселенцы либо растения, внешне похожие по законам конвергенции, когда в близких условиях существования даже очень разные виды обретают сходство, как, скажем, акула и дельфин.

Кактус — дитя Америки и не обязательно Мексики, хотя в Мексике эти растения представлены, пожалуй, самыми удивительными, самыми разнообразными и самыми древними формами. Мексика невольно представляется местом возникновения кактусов или же своего рода естественным заповедником, где они многие тысячелетия развивались в мало меняющихся климатических условиях. Кактусы же появляются уже на суровых плоскогорьях Канады, индейской «страны Северного ветра» и далее распространяются от скалистых каньонов Вайоминга и Колорадо, через пустыни Аризоны и Техаса, через хребты мексиканской Сьерры, невысокие горы Центральной Америки и пояс Анд в Америке Южной до пасмурных побережий Огненной Земли и бесчисленных бухт Магелланова пролива. Везде растут и цветут кактусы, кактусы, кактусы, то соседствуя с горной елью и осинолистым тополем в Канаде, то среди жестких трав, колючего чаппараля в Мексике, то на отвесных скалах, на застывших и голых лавовых потоках, то в песках, то в жаркой саванне либо на морских прибрежьях, иногда окатываемые прибоем, рядом с упавшими пальмовыми орехами и пустыми раковинами, разнообразие которых ведает только природа.

Кактус — дитя Америки.

Но почему? Почему кактусы — если не считать некоторых эпифитов-рипсалисов — встречаются еще только кое-где на островах Океании, занесенные туда явно птицами и течениями, и больше их нет нигде, если не считать «переселенных» человеком? Почему? В конце концов растет же бамбук, пусть разных видов, в Южной Азии, в бассейне Конго, на Амазонке и даже в Австралии, и точно так же распространены многие другие семейства: орхидеи, бромелии, пальмы... Загадка кактусов еще не разгадана полностью, можно лишь предположить, что они — растения более «молодые», чем орхидеи, бромелии и пальмы, разумеется, относительно молодые, ибо растения вообще долговечнее в смысле существования семейства, рода, вида, чем животные, и мамонты, например, бродили когда-то среди вполне современных ивняков, берез и елей. Итак, предположив, что кактусы сравнительно молодая и позднее других развившаяся группа, мы можем высказать и второе предположение, что они появились уже тогда, когда Американский континент отделился от гигантского праматерика древней суши и новые растения не могли преодолеть все расширяющуюся и расширяющуюся колоссальную «щель» Атлантики.

Теория движения материков, высказанная почти одновременно рядом ученых, но логически обоснованная Вегенером, долгое время отвергалась и осмеивалась, однако сейчас она, пусть с оговорками, принята большинством ученых, и странно даже, что вполне очевидная эта теория дрейфа материковых масс так долго оспаривалась. Земля живет, подобно живому существу, непрестанно меняется ее лик, воздвигаются горы, уходят под воду участки суши, рождаются острова, разрушаются горные цепи, бьется ее горячее атомное сердце-ядро, пульсирует, вырываясь на поверхность, земная кровь-лава, ни секунды не остается в покое атмосфера, движется по не уточненным еще законам вода океанов, и само вращение гигантского шара не свидетельство ли его своеобразной жизни? Сомневаться в движении материков можно так же, как в движении часовой стрелки, на первый взгляд совершенно неподвижной...

Итак, Атлантика была уже настолько широка, что ни с помощью ветров, ни с помощью крыльев, — если тогда еще не было птиц, то были, конечно, летающие ящеры, — преодолеть расстояние между континентами кактусы не могли.

Но почему именно кактус стал своего рода символом огромного континента обеих Америк — ведь смысл этого растения связан как будто с недостатком влаги, хронической сухостью, жарой и пустыней? Раз кактусы растут по всей Америке, значит, некогда был период, и возможно не один, когда климат повсюду становился суше, исчезали влажные леса, пересыхали реки и болота, и мир растений либо погибал (что такое каменный уголь, как не погибшие древние леса), либо, выживая, приспосабливался к изменившимся условиям. Жизнь и сегодня проявляет поразительную устойчивость, не прекращаясь ни в термальных источниках, ни в ледяных ключах, текущих с альпийских снежников, ни в глубинax с фантастическим давлением, куда лишь недавно заглянул человек, ни на высотах, граничащих с космосом. И пусть кто-то из скептиков сказал, что жизнь на Земле всего лишь налет