Не двигаюсь с места, только приподнимаю подбородок, чтобы ни в коем случае не показать, что чувствую на самом деле. Да я и сама не понимаю, что это. Кажется, туман проникает в комнату. Ядовитый газ или еще что похуже, потому что колени дрожат. Не от страха. Нет. От предвкушения ядерного взрыва.
— Что Светик-семицветик показал тебе красный лепесток и ты приперся сюда?
— Как же я хочу, чтобы ты заткнулась, — произносит Макс оттесняя своим напором и тоном к стене.
— Заставь меня, — с вызовом бросаю прямо ему в лицо.
Улыбается. Он, мать твою улыбается. Причем совсем не так, как всего пару минут назад. С нежностью, словно рад видеть родного человека или хорошего друга, по которым так сильно скучал. Перегрузка! Ошибка! Что здесь вообще происходит и кто стоит передо мной?
— С удовольствием, кошечка, — Строганов прижимается всем телом, вжимая меня в стену, и фиксирует мои руки крепкой хваткой по обе стороны от головы, предотвращая сопротивление.
— Одно мое слово, и ты будешь по частям валяться в сугробе, — произношу, вытягивая шею, чтобы он почувствовал мои слова на своем лице. — Рома очень ревнивый. Он тебе голову…
Конец фразы тонет в бессвязном мычании, потому что Максим со всей яростью и страстью сминает мои губы. Натягиваюсь как струна, дергаю руками изо всех сил, чтобы оттолкнуть его, но… Все сопротивления сходят на нет слишком быстро, даже для меня. Он меня подловил. И теперь есть только один способ сохранить лицо. Не дать Строганову возомнить, что это он здесь рулит процессом. Не бывать этому!
Втягиваю в рот его нижнюю губу, легонько прикусываю, и проглатываю хриплый стон парня, ощущая как его руки сильнее сжимают мои запястья, а бедра ударяются о мои. Да, малыш, я тоже кое-что о тебе помню.
Поцелуй, наконец, становится спокойнее, первая волна жажды утолена. Хватка на моих руках становится все слабее, и, в конце концов, ладони Макса с истосковавшейся хаотичностью набрасываются на мое тело. Стягивают платье с плеч, оголяя грудь, пока язык и губы страстно борются с моими. Пошла вторая волна…
Зарываюсь в пальцами в его волосы, провожу ногтями по затылку и шее, ощущая как Макс на мгновение останавливает поцелуй, чтобы улыбнуться и прошептать очень нецензурное словно, описывающее насколько ему кайфово со мной. К черту все! Ад прямо здесь, и он такой горячий, что невозможно дышать, но это лучшее место. Оно подходит для нас обоих.
— Это сумасшествие, — вперемешку с рваными вдохами шепчу я, пока Макс опускается поцелуями ниже.
Шея. Плечи. Проводит влажную дорожку языком до груди, сжимая вторую в руках. Каждое касание словно выстрел в голову. Мозг мертв, работают только рефлексы и остаточные инстинкты. Перед смертью нужно подняться на вершину горы, сделать что-то особенное и незабываемое. С Максом я все время ощущаю этот миг. Строганов мой чертов Эверест, но… Потом не останется ничего. Пустота. Темнота и… Боль. Я так не хочу.
— Остановись, Макс! Не будем портить праздник, — пытаюсь собрать крупицы разумности. Ее и в обычном моем состоянии немного, а теперь так вообще….
Строганов выпрямляется передо мной. Смотрит в глаза, тяжело дыша, и кладет ладонь мне на горло задирая подбородок.
— Скажи, что хочешь меня, — хрипит он.
Снова хочет каких-то признаний? Снова хочет поиграть? Сердце сжимается, то ли от неприязни, то ли просто от обиды. Макс, как и все, видит во мне лишь куклу. Кого-то бездушного и пустого. Просто предмет для удовольствия. Но я ему не проиграю. Ни за что! Ни сердцу. Ни Строганову!
— Я хочу тебя, — безэмоционально говорю то, что он хочет услышать.
— Нет так, — злобно рычит и сжимает руку на горле, балансируя на грани дозволенного.
Боремся взглядами. Пульс стучит в висках. Макс поглаживает кожу на шее большим пальцем и внезапно снова улыбается так, что у меня подкашиваются коленки.
— Мне и не нужно это слышать, — говорит он, проникая свободной рукой под платье и отодвигая трусики в сторону.
Улыбается еще шире, когда от пары ласковых движений я подаюсь бедрами ему на встречу. Открываю рот в немом стоне, веки становятся тысячетонными, а ресницы словно облили свинцом, но я упорно держу глаза открытыми, потому что хочу видеть, с каким восхищением он смотрит на меня. На меня, а не на то, что он делает со мной!
— Ты хочешь меня, — шепчет, приближая свое лицо к моему. — Между нами ничего не изменилось, Жень, — проводит губами по щеке к уху. — Я скучал…
Хватаюсь за его плечи, чтобы не рухнуть на пол от слабости, вызванной взорвавшейся внутри меня бомбой из плюшевых игрушек и осколков. Строганов прижимает меня к себе, медленно доставая руку из моего белья.
— Теперь подарок за тобой, моя девочка, — произносит довольным голосом.
Отталкиваю его, ударяя в грудь. Сейчас я ему покажу подарок? На всю жизнь запомнит. Но Макс послушно отступает, поднимая руки вверх. Причем правую держит ближе к лицу, хитренько улыбаясь.
— Не задерживайся. Все уже ждут, — показывает ровные белые зубы. — И помаду не забудь.
Не въезжаю в такую резкую перемену его настроения, поэтому даже не успеваю ничего ответить. Раз, и за ним захлопывается дверь, а я остаюсь одна с растрепанными волосами, измятым платьем и мокрыми трусиками. Шикарно. Просто шикарно.
Часть 5
Макс
В целом наше новогоднее застолье ничем не отличается от прошлогоднего и позапрошлогоднего и так далее, но… Есть все-таки в сегодняшнем вечере кое-что особенное. Это девушка в золотом платье, которая сидит напротив и делает вид, что вообще меня не замечает.
Глупая кошка. До сих пор ощущаю ее запах на своих руках и вкус ее губ. Она это чувствует. Знаю, что чувствует. И пусть Женя демонстративно липнет к своему парню, заставляя меня тем самым разрабатывать в уме коварные планы и сжимать зубы, каждый раз, когда он касается ее, я знаю одно. Она моя.
— Ма-а-акс, — Света кладет ладонь на мою ногу под столом и выпячивает сиськи, перетянутые красным платьем в облипку. — Нальешь мне еще, — толкает пустой стакан в мою сторону.
Пока наливаю шампанское, замечаю, как плотоядно мои друзья смотрят на декольте Светки, и… Ничего. Мне похер. Даже если кто-то трахнет ее прямо здесь. Встречаю взгляд