в лицо. Светка что-то пищит, все еще сидя на заднице, но мне плевать. Снимаю ладонью остатки снега, и на меня накатывает волна ярости, злости, и одновременно какой дурной радости.

Бросаюсь вперед к маленькой вредительнице, которая с веселым смехом убегает к кромке леса. Сейчас я покажу этой стерве. И какой я ей нахрен Максимка? Совсем страх потеряла? Пропала на четыре месяца, а тут на тебе! Получай фашист холодную гранату прямо в харю.

— Стой, сучка! Все равно догоню и умою! — кричу, быстро перебирая ногами в высоких сугробах.

— Слова-слова, Макс! Сначала догони! — верещит Женька, подначивая меня.

А вот это зря. Хищник во мне уже просчитал выигрышную траекторию движения. Огибаю толстый ствол дерева и выскакиваю прямо перед этой засранкой, в глазах которой, как и всегда, нет ни капли страха или уязвимости. Только азарт, только уверенность легонько разбавленная весельем.

Очередной снежок летит мне в лицо, но в этот раз я успеваю поймать его и отправить обратно. Фомушкина уклоняется и собирается снова дать деру, поэтому решительно и максимально быстро бросаюсь к ней, хватаю за плечи и заваливаю в сугроб. Утопаем в мягком снегу, который жжет холодом руки и сыпется за воротник. Бр-р-р… Не самое приятное чувство, но… Встречаюсь с Женькой взглядом и понимаю, что это все хрень.

В груди разгорается пожар. Холода не чувствуется вовсе. Лицом к лицу. Она совсем не изменилась за эти несколько месяцев, но я все равно жадно рассматриваю ее лицо, впитывая, запоминая и вспоминая каждую деталь. Тяжело дышу напротив ее манящих, приоткрытых губ.

Это все из-за нашей веселенькой пробежки. Из-за нее сердце почти выпрыгивает из груди, и каждый мускул напряжен. А так ли это на самом деле? Не знаю. Не могу понять.

Мозг отключается, желания бьют током по нервам. Искрят и взрываются, когда Женя медленно моргает, а после смотрит так, что срывает крышу. Так, как смотрит только она. Непокорно, с вызовом и в этот же самый момент ласково и нежно.

— Полегче, Строганов, — опаляет теплым дыханием мои губы, что уже готовы испортить ее макияж. — Я вообще-то с парнем приехала. Что ты себе позволяешь?

Теперь холод чувствуется четко и ясно, а светло-зеленых глазах Фомушкиной остается лишь вызов. Что?! С каким нахрен парнем?! Черт! Я ведь тоже здесь не один. И как это стерва умудрилась за пять секунд вышибить мне мозги?

— Вообще-то, — копирую ее интонацию. — Я здесь тоже с девушкой.

— Тогда слезь с меня. Вряд ли ей понравится, что ты лежишь на какой-то левой телке.

Злость оголенным проводом хлещет точно плетью, сметая другие чувства и ощущения. Набираю в правую руку горсть снега и обрушиваю на милое личико, стирая стервозную бездушную улыбку. Ненавижу, когда она такая!

— Ты охренел, Строганов!? — верещит Женя, спихивая меня с себя, и резко вскакивает на ноги. — Я тебе сейчас в трусы снега напихаю, и можешь забыть о праздничном сексе. Больной бабуин!

Фомушкина быстрыми движениями смахивает остатки снега с лица, пока я все еще валяюсь в сугробе и рассматриваю ее сексуальные ножки в черных обтягивающих штанах. Че-е-ерт! Я не хочу отказываться от праздничного секса.

— И не надейся, Максимка, — Женька смотрит на меня, недовольно качая головой. — Этот подарочек не для тебя. Пусть твоя курица тебя балует, — насмешливо произносит она, пиная снег в мою сторону.

Рывком поднимаюсь на ноги. Смотрю в кошачьи глаза. Огонь. Страсть. Все ровно так, как я помню. Ничего не изменилось. Как и мое дикое желание трахнуть ее. Прямо здесь и прямо сейчас. Чертова зима. Нахрена она такая холодная?

— А тебя твой петушок балует? М? — приближаюсь к Фомушкиной, пробиваясь сквозь стену ее бесстрашия.

— Еще как, — растягивает лишенные былой яркости, но от этого не менее сексуальные губы в улыбке. — Скорее всего, ты даже услышишь насколько хорошо он это делает. Знаешь ведь, что я не сдерживаюсь.

Ее слова — удар в поддых. Хочется заткнуть ее как можно скорее. И я знаю только один действенный способ. Она сама мне рассказала о нем, когда бросала.

Шаг вперед. Хватаю ее за талию, притягивая к себе, и…

— Вы там не убили друг друга?! — кричит Жорик, а снег оповещает нас о его быстром приближении.

Женька грубо отталкивает меня от себя, сверкая взглядом.

— Веди себя хорошо, Максимка, иначе Дед Мороз подарит тебе уголь вместо машинки, — понизив голос, произносит она.

— Знаешь ведь, что я никогда не веду себя хорошо, — возвращаю ей удар, и по глазам вижу, что попадаю в точку.

— Вот вы где, — из-за дерева появляется запыхавшийся Жорик. — Хватит херней страдать. Идемте в дом. Ваши половинки уже заскучали.

Переглядываемся с Фомушкиной, и я слышу звук гонга. Это только начало поединка. Пока ничья. Пропускаю жестом девушку вперед, а в ответ получаю недовольный взгляд и поджатые губы, но она все-таки шагает следом за Жорой, позволяя мне наслаждаться видом сзади.

Кровь бурлит, доведенная до кипения. Жопой чую, этот Новый год будет очень веселым и запоминающимся. А еще… Я знаю, что снова увижу Женю на краю удовольствия и услышу стоны. И причиной всего этого буду я, а ни какой-то там петушок.

Часть 2

Женя

Не знаю, насколько адекватной была идея провести новый год с этой компашкой, но… Место того стоит. Просто сказка. Двухэтажный коттедж с пятью спальнями и двумя ванными комнатами на втором этаже. Внизу большая кухня и гостиная с огромным столом и камином. Дерево, уютные теплые цвета. За окнами снежный лес. Каждая деталь пропитана духом праздника и вызывает обволакивающее и согревающее чувство счастья.

Я благодарна Жоре, что он пригласил меня. Это было неожиданно, но очень приятно. Мы общались с ним периодически в ВКонтакте, но нельзя сказать, что стали лучшими друзьями. И все же… Я здесь.

Зимины-Моревы уехали на праздники в Чек (прим.автора: сокр. Новочеркасск). Они, конечно, звали с собой, но домашняя тусовка организованная беременяшкой меня не очень вдохновляла. А отмечать с одногруппниками в очередной раз не хотелось. Так что эта поездка словно глоток свежего воздуха. И в прямом, и в переносном смыслах.

А еще со мной Рома, так что мне в любом случае будет не скучно. Мы с ним недавно вместе. Где-то пару месяцев, наверное… Точно не знаю.