ротмистр уже несколько дней нагнетал, слал в губернию сообщения, что еле удерживает город, просил подкреплений. Одним словом, демонстрировал высшую степень распорядительности. В случае успеха его явно ждал и новый чин, и перевод в губернию, а то и в столицу.

Однако, на следующий день стало ясно, что его затея провалилась полностью. Утром, когда раненые после завтрака начали выходить в парк, их ждали там и новые скамейки – по заказу городской управы артель плотников бесплатно стучала молотками всю ночь, и родные с гостинцами, а у дверей в здание встал на вахту отряд скаутов, которые бегали по аллеям, разыскивая вызванных на процедуры. Если бы кто и начал бузить, то старые казаки навели порядок сами. Быстро и эффективно. Так что бунт явно провалился.

Оставалось отыграться на Федоре. Хотя массового дела не получалось, но зато добыча тоже выглядела привлекательной: офицер-пропагандист, с боевым опытом, из бывших студентов. Ниточек можно было протянуть тоже немало, но сначала надо было сломать клиента.

А этот сидит и улыбается как какой-то идиот. Может, действительно, не в себе? Хорошо бы попробовать слегка поработать с ним в подвале, но ротмистр ждал санкции из губернского управления, а те должны были утрясти вопрос с армией. Все же офицер, да и что-то с ним не просто – вон сколько наград за два года службы нахватал. Так что ротмистр пока ограничивался словесными упражнениями.

Далеко, он, впрочем, продвинуться не успел.

Дверь кабинета распахнулась и в нее по-хозяйски вошел полковник, что характерно со значком Генерального штаба.

– Военная контрразведка! – представился он. – Это Вы нам что здесь всю игру срываете? Кто Вам разрешал его трогать? Заговоры на пустом месте придумываете? Может хочешь вместо него, – полковник кивнул на Федора, в следующий раз в первых рядах в Монголию или Турцию отправиться? Бумаги мне! – он требовательно протянул руку к папке, лежавшей перед ротмистром на столе.

Тот вскочил. Ведомство было другое, даже в чем-то конкурирующее, но после подавления недавнего мятежа в Киеве уж очень сильное. Неужели действительно нарвался на какую-то их операцию? Может из-за этого и губерния молчит?

Как позже выяснилось, губерния молчала потому, что там даже не смеялись уже над докладами ротмистра. Аналогичные проблемы были по всей территории Войска Донского и Северного Кавказа, ситуация была всем понятна. Более того, у начальника губернского управления племянник вроде бы тоже погиб в Стамбуле, но подтверждения пока получить не удалось. Так что доклады ротмистра ему просто не отваживались показывать, боялись, что они вызовут бурю.

Папку пришлось отдать. Полковник полистал ее хмыкнул и сказал:

– Себе оставлю. Чуть дернешься – твоему гетману в Киеве покажу и расскажу, что ты с героем войны сделать удумал. Потом, если не дурак, сам поймешь, от каких неприятностей тебя спасаю.

И уже Федору:

– Пойдемте, доктор. Вас там невеста ждет.

Выйдя из здания, полковник пожал Федору руку:

– Было очень приятно познакомиться. Вы меня не знаете и лучше Вам с нами не знаться. А вот друзья у Вас отменные. Если хотите хороший совет: подавайте в отставку. Начудили Вы вчера лихо, карьеры теперь не сделать. А профессия у Вас и без того хорошая. Хотя, по сути, Вы совершенно правы. И, похоже, много народу вчера от неприятностей спасли. Мне, когда Ольга рассказала, я даже не поверил. Иной раз такой сюжет заранее напишешь, а что-то не выходит – не верят люди и все! А у Вас так естественно и натурально все вышло… Просто завидую по-доброму. Успехов, доктор! Честь имею!

Сел в авто и уехал, оставив потрясенного Федора на площади.

Справедливо полагая, что службы на него сегодня хватит, он отправился в гостиницу, где застал Машу и Ольгу с аппетитом поглощающих в ресторане что-то рыбное.

– Садись скорее! Ты, наверное, уже проголодался! – Маша сразу начала ухаживать за будущим мужем, – тут такая рыба. Наисвежайшая! Говорят, только утром выловили, представляешь?

Ольга же глянула на обалдевшего Федора с интересом.

– Ты откуда такой озадаченный? Случилось что?

– Да вот с местными жандармами познакомился, – Федор посмотрел на нее подозрительно, – а Вы не знаете случайно такого полковника…

– О, я много кого знаю. Но предпочитаю об этом не распространяться. Особенно в ресторанах. И другим не советую. А что жандармы?

– Решили, что я тут то ли бунт, то ли революцию хотел устроить…

– Фи, никакой фантазии. Но не расстраивайся. Американцы, например, вообще считают, что порядочный человек обязательно должен посидеть в тюрьме. И чем дело кончилось?

– Похоже, решили, что это все же не я. Но этот полковник, которого не следует называть, настоятельно посоветовал мне срочно подавать в отставку.

– И как ты к этому относишься?

– Да, хоть сейчас! – ответила за Федора Маша. – Я больше всех этих его войн терпеть не могу! И вообще, ты обещал на мне жениться!

Федор не до конца понял, какая связь у женитьбы со срочной отставкой, но решил, что непонятного с него на сегодня уже хватит и с чистой совестью пообещал уже завтра подать прошение об отставке. Никаких душевных терзаний при этом он не испытывал.

Так что на следующий день Федор с чистым сердцем подал начальнику госпиталя прошение об отставке. До решения вопроса его отпустили в отпуск и обещали прислать все бумаги по почте. Задерживаться в городе резона не было и все трое первым же поездом отправились в Казань. По дороге Федор точно пришел к выводу, что одного учителя в доме вытерпеть еще можно, но вот иметь дело с двоими сразу затруднительно. Маша как-то очень быстро усвоила главный принцип этой профессии – есть два мнения: мое и неправильное, и взялась оттачивать на Федоре свое преподавательское искусство.

"– Диагноз ясен! Ребенка и как можно быстрее. А потом еще и еще… Чтобы ей было кем заняться. А я что, мое дело людей лечить и семью кормить" – выросший в большой семье Федор интуитивно переносил на себя опыт и решения своих родителей.

В Казани им были рады. Долго сидели, обсуждали дела Федора. Ольга благодарила Петрова за контакт с полковником, который выручил Федора. Тот посмеивался:

– Мы с ним встречались на стажировке. Он мне в биллиард так проиграл тогда, что еще долго будет должен. – Правда, кто, где, у кого и в качестве кого стажировался не уточнил. У Федора сложилось в результате твердое убеждение, что все эти разведчики и контрразведчики постимперских стран – одна большая шайка-лейка, где все друг друга знают и при случае с удовольствием помогают. Он так и спросил об этом Ольгу – как ни странно, возможно в силу возраста ему было несколько проще с ней, чем