— Не можешь… — покачал головой Драко. — Ты же… Не понимаешь… — он убрал прядь волос со лба Гарри, нахмурившись. Это первый раз, когда Малфой смотрел на него так близко и внимательно, и тут же захотелось бросить обсуждать эту серьёзную, ужасно напряжённую тему, и спросить, откуда этот шрам, почти незаметный уже, но очевидно старый и глубокий. — Ты так много обо мне знаешь… Мои рутины, пятничный отчёт о ресторане, мои вкусы… Но неужели ты не понимаешь, что этого недостаточно, чтобы просто взять и сделаться… Парой? Кем ты вообще хочешь быть для меня?
— Не понимаю, — кивнул Гарри, нагло улыбаясь, — и пока ты не объяснишь толком, почему я просто не могу быть твоим мужчиной, твоим партнёром, твоим любовником и может быть даже, если мне очень повезёт, любимым человеком, я никуда не уйду отсюда!
— Ты же сказал, что это не твой дом… — подозрительно прищурился Малфой, чувствуя, что задал тогда неправильный вопрос. — Чей это дом?
Поттер смутился. Выдохнул, прикрыл глаза, будто готовился к чему-то неприятному или трудному. Но ответил довольно быстро.
— Твой… Я купил его пару лет назад… Для тебя… Хотел… Не знаю, чего я хотел, но… В общем, вот… — он дотянулся до тумбочки, так и не отпустив Драко, открыл ящик и достал ключ с брелоком в виде магистерской шапочки. Вложил его в руку Драко, сжал кулак. Вопрос о таком интересном выборе аксессуара застрял на губах, потому что Гарри как-то очень робко продолжил: — Просто не относись к нам, как к своему очередному дипломному проекту, который пытаешься осуществить. Или как к своему бизнесу… Выключи в своей голове все эти диссертации об абъюзивно-обсессивной взаимозависимости, о тонкостях девиации в социальных прослойках, о субкультурной сублимации, и что ты там ещё написал за все эти годы… И просто позволь себе быть рядом… Потому что я очень хочу. Жить в твоём доме, спать в твоей постели, делить с тобой время, пищу духовную и мирскую…
Опуская тот немаловажный момент, что в Англии Малфой ни с кем не делился своими достижениями на научном поприще, а значит, Гарри и об этой части его жизни знал, Драко почувствовал и гордость, и неловкость. Он считал скандалы вокруг своего имени и своих работ, которые затрагивали темы неоднозначные и не всегда кристально прозрачные с точки зрения морали, вполне достаточными, чтобы оставить их в Европе. Но невозможный Поттер влез и в эту сферу его жизни, без спросу, без такта, и самое страшное, Малфой вообще не был против. Не был против того, что его мужчина, которому всё-таки очень повезло, читал его научные опусы, не был против того, что он так потрясающе всеохватывающе внимателен к нему. Не был против Гарри Поттера в своей жизни.
— Да… Придётся всё же подружить тебя с цитатами классиков… Вечно ты всё перевираешь… — рассмеялся Драко, с интересом рассматривая брелок. Поттер подарил ему дом. Он глупо коверкал цитаты, был одновременно деспотичным и неуверенным в себе, он умел слушать и слышать, как никто другой, был умным, забавным и пугающе сильным, чтобы свергнуть себя с Олимпа, упав к ногам того, кого выбрал в спутники жизни. Он был тем, кто покорил Драко, покоряясь сам. Из десятков наглых и пошлых предложений, единственный, кто нашёл правильный способ, как всё же забраться к нему в постель. Перед этим проникнув и в мысли, и в сердце, и в душу. Он подарил ему дом.