Катенька, в другой — ручная кладь.

Семен Семенович, посадив Катеньку на чемоданы, которыми загружен стоящий рядом автокар, начинает сосредоточенно рыться в карманах. В это время автокар трогается, увозя Катеньку.

С некоторым опозданием рассеянный отец замечает исчезновение дочери и, догнав тележку, на ходу снимает с чемоданов сопротивляющуюся Катеньку, которой уж очень понравилось кататься.

У трапа представитель местного радио с портативным магнитофоном, висящим на плече, ведет репортаж.

— Итак, дорогие товарищи радиослушатели, через несколько минут белоснежный лайнер отправится в очередной круиз, увозя в своих комфортабельных каютах большую группу советских туристов в увлекательнейшее путешествие!

— Простите, ваше имя, отчество? — обращается он к Семену Семеновичу.

— Семен Семенович Горбунков, — быстро отвечает за мужа Надежда Ивановна.

— Где вы работаете?

— Старший экономист в «Гипрорыбе», — снова опережая Семена Семеновича, отвечает жена.

— Семен Семенович! Что вы хотите сказать нашим радиослушателям перед отъездом в это волнительное путешествие?

— Видите ли… По правде сказать, я вообще не хотел ехать. Я думал, лучше купить жене шубу…

— Нет, нет, шуба подождет. Я считаю, надо мир посмотреть, — перебивает Надежда Ивановна. — А что, действительно? Работает как заводной. Нет, нет, шуба подождет!

— Значит, вы еще никогда…

— Конечно, не были, — Надежда Ивановна опять отвечает за мужа, даже не дослушав вопроса. — Мы вообще никуда дальше Дубровки не выезжали.

— И вы тоже едете за границу в первый раз? — обращается репортер к Надежде Ивановне.

— Нет, я вообще не еду. Мы провожаем папу…

…А в стороне происходят еще одни проводы. Механик прощается с Графом и дает ему последнее напутствие.

— Все помнишь? Фиш-стрит… Ну, Рыбная улица… Аптека Чаканука… Смотри, все должно быть достоверно. Упал, выругался…

— Черт возьми! — заученно произносит Граф пароль, но спохватывается и поправляется: — Черт побери!

— Смотри, не перепутай! Травма… Все достоверно… Как говорит наш дорогой Шеф, главное в нашем деле — социалистический реализм!.. Ну, пора… Турист!

И сообщники троекратно лобызаются.

…Семен Семенович входит с вещами в свою каюту и останавливается, пораженный ее размерами, красотой и неслыханным комфортом: полированное дерево, бронза, столики, умывальник и даже душ.

Восхищенный этим великолепием, Семен Семенович не знает, как освоить всю эту жилплощадь. Радуясь, словно ребенок, он быстро раскладывает свои вещи по всей территории, выдвигает ящики, зажигает полный свет; присев на диван, пробует упругость пружин…

— Простите, — слышится чей-то голос.

В дверях стоит Граф в щеголеватом дорожном костюме.

— Это шестнадцатая каюта, или, пардон, я ошибся? — говорит он, подходя к Семену Семеновичу.

— Шестнадцатая… А вы, значит, тоже здесь едете?

— Да. Будем знакомы, — изысканно представляется Граф. — Геннадий Петрович… Надеюсь, мы подружимся…

Звучит мощный гудок теплохода.

Семен Семенович бегом возвращается на палубу. Остановившись у перил, он находит взглядом на пристани свою семью и радостно кричит:

— Надя, у меня полулюкс!

— Что? Не слышу…

— По-лу-люкс…

Надежда Ивановна пожимает плечами. А стоящий на пароходе рядом с Семеном Семеновичем Граф помогает ему.

— У него пол-люкса — громко кричит он.

Надежда Ивановна, наконец расслышав, кивает головой. Ей и радостно и грустно. Он счастлива за своего Сеню в полулюксе, и в то же время ей трудно с ним расставаться.

Печальным стало и лицо Семена Семеновича. Супруги, как видно, очень любят друг друга и потому взволнованы предстоящей разлукой, хотя и недолгой, но очень редкой в их жизни.

«Михаил Светлов» отваливает от пристани. Последним у борта остался Семен Семенович. Он грустно машет кепочкой, посылая прощальные приветствия удаляющемуся берегу.

…Теплоход «Михаил Светлов» в открытом море.

Возникает надпись:

ШЕЛ ПЯТНАДЦАТЫЙ ДЕНЬ УВЛЕКАТЕЛЬНОГО КРУИЗА

«Михаил Светлов» входит в последний порт перед возвращением на родину.

Группа загорелых туристов идет с местным гидом по улице.

Семен Семенович отстает. И в это время его хватает за руку какая-то темпераментная жрица любви и, что-то быстро говоря на своем языке, тащит за собой по направлению к открытой двери дома. Семен Семенович растерян и оказывает ей весьма слабое сопротивление.

Граф замечает это и бросается на выручку.

— Ты куда? С ума сошел?

— Она меня куда-то зовет, что-нибудь случилось…

— Мадам, нон. Нихт. Нет. Ни в коем случае!.. — кричит Граф женщине, вырывая из ее рук товарища.

— Почему? — возражает Семен Семенович. — Может, ей что-то надо…

— Что ей надо, я тебе потом скажу… Леди, синьора, к сожалению, ничего не выйдет… Руссо, туристо, облико морале… Ферштейн? Все!..

Жрица любви, пожав плечами, снова занимает свой пост у раскрытой двери. А Семен Семенович спрашивает Графа:

— А что ей было надо?

На городской площади у какого-то памятника группа туристов окружила местного гида. Это высокий, не по годам стройный и подтянутый старик, одетый аккуратно, но скромно. Его совершенно седые коротко остриженные волосы разделены безупречным пробором. И только мешки под глазами и горькие складки в углах рта свидетельствуют о его возрасте и, видимо, не очень легкой жизни.

Говорит он на отличном русском языке, правда, чуть старомодно, но зато по-петербургски изысканно.

Экскурсия окончена, и, как это принято у советских туристов, руководительница группы преподносит гиду сувениры: модель спутника, матрешку и блестящий электросамовар.

— Спасибо, спасибо, господа! — говорит по-настоящему растроганный гид. — Желаю вам счастливого возвращения на вашу… если позволите сказать, на нашу прекрасную родину… Я бы хотел…

Но тут он вдруг замолкает, словно проглотив какой-то комок, и опускает голову.

Туристы затихают. И в наступившей тишине чуткий Семен Семенович, чтобы разрядить обстановку, говорит:

— А это вам… От меня лично… И от нас всех… Особая московская… — Он протягивает гиду сувенирную бутылочку.

Руководительница группы обращается к туристам:

— Товарищи, минуточку! Сейчас свободное время, погуляйте по городу. Только учтите: ровно в семнадцать ноль-ноль все должны быть на