— Я здесь, чтобы извиниться, — правдиво ответил я, выдохнув. Я даже не знаю, почему сдерживался. Ее глаза впились в меня через лазеры, и я почувствовал себя ужасно. Я забрал от нее всех, кого она когда-либо любила.
— Я не нуждаюсь в Ваших глупых извинениях. Они могут заставить Вас чувствовать себя лучше, но они не выпустят моего мужа из тюрьмы или не разбудят мертвую дочь, — плюнула госпожа Мун мне в лицо и попыталась захлопнуть дверь, но я успел поставить ногу. У меня все перевернулось внутри, поэтому я снова глубоко вздохнул.
— Пожалуйста, миссис Мун, просто выслушайте меня, — умолял ее я. Она кивнула головой, а я достал ногу. Она захлопнула дверь и заперла ее.
— Уходи, или я вызову полицию! — крикнула она, я вздохнул. Я отошел, зная, что она на самом деле вызовет копов. Последнее, что мне было нужно, чтобы я опять оказался в психиатрической больнице.
Я зажег сигарету и курил, пока шел.
Я вошел в цветочный магазин, меня поприветствовал старичок.
— Чем могу быть полезен, мистер? — спросил он. Я осмотрел магазин, прежде чем решил.
— Десять белых роз, пожалуйста, — попросил я. Эва любила белые розы. Она говорила, что они уникальные, а она любит все такое.
— Конечно, — ответил старик и собрал букет. Он завернул их и что-то напечатал на компьютере. — С Вас двадцать крон.
Я передал ему деньги и схватил розы.
Когда я вышел, я зажег еще одну сигарету. Если это случится, то это будет последняя моя сигарета, я хочу выкурить их все, блять. Я помнил дорогу до того места, где был всего один раз. Но я до сих пор помнил это путь. Путь к сердцу. Путь к могиле Эвы.
Камень был сделан в форме ангела, внизу была фотография Эвы.
Здесь лежит Эва Квиг Мун (1999-2017)
Вечного золота нет.
— Роберт Фрост.
Вот, что там было написано. Золотые буквы сияли на ярко-черном надгробном камне. Эва обожала эту поэму, особенно конец. Я не знаю почему, она никогда не скажет мне. Иногда я жалею об этом, но не всегда.
Земля, которую положили поверх ее тела, была полна цветов, свеч ей и разных писем. Я слегка улыбнулся, но улыбка быстро исчезла с моего лица. Никто о ней не заботился, пока она не умерла. Никто, кроме меня. Я пнул и выкинул все прочь, поставив свои цветы. Сев на колени, я достал свечу и зажег ее.
— Странно, что я даже никогда, блять, не рассматривал все это, знаешь? Я даже не догадывался, что ты сделаешь это. Я так чертовски глуп, — признался я, будучи весь в слезах. — Я не понимаю, как не заметил все это. Ты, как и я, боялась себя. Все верно. Мы убиваем то, что боимся.
— Я не писал тебе, потому что парни отправили меня. Отправили меня в чертову психушку, Эва. Позволь мне рассказать тебе кое-что. Не очень-то хорошо начинать свой день, когда ты видишь психиатрическое отделение вокруг. Это отстойно, — я выпустил смешок и сел поудобнее. — У меня было много времени для размышлений, теперь я все знаю о тех снах, которые заставляли тебя кричать. Я надеялся, что ты справлялась с этим. Я надеялся, что ты чувствовала себя хорошо. Но я никогда не мог закричать, я не хотел, чтобы они думали, что я сошел с ума.
Я плакал, рассматривая фотографию своей мертвой девушки и делая вид, что на самом деле говорю с ней. Что она мне отвечает.
— Я читал некоторые твои записи, думаю, подчеркнутые предложения предназначены для меня. «Если вам когда-нибудь удастся стать идеальным, вы должны мгновенно умереть, прежде чем разрушить все для остальных». Я прочитал. Думаю, это истинная причина твоей смерти. Миссис Эверланн рассказала мне о том, что ты хотела быть идеальной. Я думаю, ты достигла своей цели.
Как только я закончил предложение, я встал и ушел. Это было мое «прощай» и мое «здравствуй».
Я возвращался домой, в моей руке коробка таблеток. Это такие же таблетки, которые использовала Эва. Болеутоляющие. Мои пальцы сжали оранжевую коробочку. В другой руке я нес сумку, в сумку я положил бутылку водки.
Я вошел в кухню и схватил журнал, вырвал пустую страницу и положил ее на стойку. Положил таблетки и открытую водку на стойку. Я подошел к ящичкам и достал самый острый нож в своем доме. Схватив пачку сигарет, я достал последнюю.
— Дым, чтобы облегчить жажду, — пробормотал я, как только зажег сигарету. Сделал затяжку. Я написал одно предложение на бумаге, пока курил. Кинул сигарету рядом с бумагой.
— Таблетки, чтобы было не так плохо, — написал я, разбив баночку с таблетками об пол и взяв несколько. Поднес их ко рту.
— Алкоголь, чтобы выиграть игру, — я вздохнул, запив таблетки водкой. Мое горло жгло из-за крепкого алкоголя. Я повторил свои действия.
— Лезвие, чтобы разорвать вену, — я достал нож и надавил так сильно, как только мог, медленно волоча его по запястью, пока не потекла кровь. Я написал последнюю фразу трясущимися руками, в голове все было размыто, мне становилось еще хуже.
Я кое-как сумел подняться наверх, оставив капли крови позади. Я улыбнулся, как только лег, представив, что рядом Эва.
Я не знаю, смогу ли когда-то увидеть ее снова, но мне было хорошо. Я позволил алкоголю раствориться во мне. Я уснул. Уснул, чтобы никогда не просыпаться. Чтобы отпустить все это.
========== tretti tre //epilogue// ==========
Tirsdag 22:12
— Кто это был? — спросил Магнус у Вильяма, как только он повесил трубку после разговора с каким-то человеком. Остальные парни пристально смотрели на него, опасаясь и глубоко нахмурившись.
— Это был доктор Шерман, психолог Криса в психиатрической больнице, — сообщил он им, садясь, — Крис не вернулся.
— В смысле не вернулся? — спросил Исак, его полностью захватило беспокойство.
— Он должен был вернуться час назад. Они хотят, чтобы мы помогли найти его. Говорят, мы знаем его лучше, чем кто-либо, — сообщил Вильям парням. Исак встал и вышел на улицу, не произнеся ни единого слова.
— Думаешь, что-то случилось? — спросил Магнус. Его глаза были огромными и полными слез, они были готовы выплеснуться из глаз только при одной мысли о том, что друг в беде, — Что-то плохое?
— Я не знаю, — признался Вильям, медленно покачивая головой и похлопав своего друга по спине. Магнус кивнул, прежде чем они все вышли навстречу Исаку, который уже сидел в машине и был готов действовать.
— Куда он мог поехать в первую очередь? — спросил Каспер, оглядев всех вокруг.