выехали на дорогу, ведущую из Восточного Лондона. Я смотрел в окно, как мимо проносились улицы, которые принадлежали нам. Я не отрывал взгляда от всего, что видел перед собой. Вид за окном менялся от обшарпанных складов с заколоченными окнами, домов муниципалитета с террасами и захудалыми пабами к высококлассным ресторанам и барам, особнякам и машинам стоимостью в сто тысяч фунтов.

Гребаный Челси.

Джек, личный водитель моего отца, остановился перед особняком на юго-западе Челси. Джек не стал глушить машину. Снаружи полил дождь, тяжелые капли грохотали по окнам и крыше машины, словно бомбы. Джек вышел из машины, открыл отцу дверь и раскрыл черный зонт, чтобы защитить от дождя. Алфи Адли всегда должен был выглядеть безупречно. Я вышел вслед за ним из машины, и отец взял у Джека зонт.

— Мы ненадолго, — сказал он Джеку.

Мы подошли к дому, и отец постучал в дверь. Нам открыл дворецкий. Папа протиснулся мимо него, толкнув его на какую-то, без сомнения, дорогую, но чертовски уродливую вазу.

— Мне нужно поговорить с Джорджем.

— Но, сэр, подождите! — возразил дворецкий. Отец открыл дверь в коридор, а я закрыл входную дверь, заперев нас внутри. Мужчина, примерно того же возраста, что и мой отец, быстро спустился по огромной центральной лестнице и остановился.

— Подожди здесь, Артур. Я ненадолго, — сказал отец, не сводя глаз с ублюдка, который смотрел на него широко распахнутыми испуганными глазами. Мой отец смерил дворецкого убийственным взглядом. — Проследи, чтобы Альфред не наделал глупостей, вроде звонка старине Биллу. — Отец хрустнул шеей, не сводя взгляда с дворецкого. — Это дружеская встреча, верно, Джордж? Не нужно, чтобы все пошло не по плану.

— Все в порядке, Джеймс, — сказал мужчина дворецкому.

Он и есть этот самый Джордж, как я понял. Отец последовал за ним вверх по лестнице. Засунув руки в карманы, я подошел к стене в коридоре, поближе к висевшим там фотографиям, не спуская глаз с дворецкого. Я вытер очки о рубашку, стирая капли дождя, чтобы лучше видеть. Снова надев их, увидел перед собой фотографию девушки примерно моего возраста. У нее были темные волосы, темные глаза и оливковая кожа. Я прошел мимо фотографий брюнетки и Джорджа.

Закончив разглядывать фото, я сел на дорогой красный диван в гостиной и стал осматривать дом вокруг. Деньги. Кем бы ни был этот придурок Джордж, у него была куча денег.

Я оторвал взгляд от шикарных картин и скульптур и снова посмотрел на девушку на фото. Я смотрел на нее и гадал, кто она такая, пока не заскрипели ступеньки. Я резко поднял взгляд.

Каштановые волосы.

Карие глаза.

Длинные ноги.

Оливковая кожа.

Девушка с фотографии застыла на лестнице, ее глаза распахнулись, когда она увидела меня. Мой взгляд упал на ее одежду. На ней была пижама. Белая майка и шорты в розовый горошек. Ее темные волосы рассыпались по плечам.

Я молча наблюдал, как она обшаривает взглядом фойе, ее щеки пылали румянцем. Она спустилась еще ниже, пока не оказалась на черно-белом кафельном полу гостиной.

— К-кто ты? — ее потрясающий акцент ласкал мои уши. Настоящая девушка из Челси. Без сомнения, она выросла с серебряной ложкой во рту. А какой у нее был рот. Полные, темно-розовые губы, которые, казалось, постоянно надуты. Эрик, один из моих лучших друзей, называл такие губы, созданными для того, чтобы сосать член.

В случае с этой куколкой мне пришлось согласиться.

Она скрестила руки на груди, но подошла ближе.

— Ты кто? — снова спросила она.

Я откинулся на спинку дивана.

— Артур.

— Артур, — повторила она и снова подошла ближе. Она была всего в нескольких футах. Ее кожа была слегка загорелой и гладкой, а шорты подчеркивали идеальные бедра. Красивые девушки никогда не вызывали у меня подобных ощущений. Но, судя по подергиванию моего члена, эта была исключением. — Артур... — повторила она снова, ее шикарный акцент обернулся вокруг моего имени. Внезапно сверху донеслись громкие голоса. Она резко повернула голову в сторону шума.

— Папа? Это папин голос. — Она в панике повернулась ко мне. — Кто там с ним наверху?

— Мой отец.

— Но зачем?

Я пожал плечами.

— Бизнес.

Она нахмурилась, потом сказала:

— Ты ведь не слишком много говоришь, правда?

— Как тебя зовут? — спросил я, игнорируя ее вопрос.

— Ческа.

— Ческа?..

— Ческа Харлоу-Райт. — Она вздернула подбородок, гордясь своим именем.

Я нашел глазами одну из фотографий, которую уже видел на стене, на вывеске перед фабрикой было написано «Харлоу».

Все это богатство вокруг внезапно обрело смысл.

— Печенье «Харлоу». — Я вдруг понял, как они могут позволить себе жить в таком доме в лучшем районе Челси. Во всей Англии не нашлось бы дома, где не было бы пачки печенья, чтобы макать его в чашки с чаем.

— Да.

Она проследила за моим взглядом. Фотография на стене была очень старой. Перед фабрикой стоял пожилой мужчина. Рядом были молодой человек и маленькая девочка, не старше четырех лет, одетая в шляпку и красное пальто.

— Моя мама, — сказала она, подошла к фотографии и указала на маленькую девочку. — Когда она была маленькой, с моим дедушкой и прадедушкой.

Я не смотрел на фотографию. Я был слишком занят, глядя на нее. На Ческу — девчонку из Челси.

— А где она сейчас?

Лицо Чески резко погрустнело. Когда она встретилась со мной взглядом, ее глаза блестели от слез.

— Она умерла два года назад, — мои легкие сжались от печали в ее голосе, но я не подал вида. Мой отец с юных лет учил меня не показывать никаких эмоций. Всегда быть нейтральным. Чтобы ни один ублюдок не смог меня прочитать. Чтобы всегда уметь смешиваться с толпой.

Ческа осторожно присела рядом со мной. От нее пахло розами. Когда она посмотрела на меня, я увидел, что ее глаза были не такими темными, как мне показалось. Иногда они казались зелеными, когда ее голова ловила свет под определенным углом. Она скрестила руки на груди. У нее были маленькие сиськи, но для нее это не имело значения.

— А твоя мама дома? — спросила она.

— Она мертва, — просто сказал я и посмотрел на лестницу, затем через стеклянные двери в другую комнату, где дворецкий занимался уборкой. Громкие голоса стихли.

Интересно, что за дела были у моего отца с отцом Чески? Или что он сделал, чтобы заслужить личное внимание моего отца. Я вздрогнул, когда почувствовал чью-то руку на своей. Мгновенно вырвался и инстинктивно схватил запястье Чески, держа его в воздухе. Она ахнула, ее глаза были похожи на гребаные блюдца, и я медленно отпустил руку. Глаза Чески все еще были огромными, когда она потерла