Камиль Зиганшин ДЖАМБО^[1] АФРИКА!

1

Последний день зимы, ой, извиняюсь, лета — мы ведь уже в южном полушарии.

Джамбо Кения^[2]! Джамбо Найроби^[3]!

Впереди сафари (путешествие, по-русски выражаясь) по шести национальным паркам Кении и Танзании^[4], восхождение на самую высокую вершину Африки — вулкан Килиманджаро, увенчанный ледниковой шапкой, а на десерт пляжный отдых на прославленном Корнеем Чуковским тропическом острове Занзибар под нежный шелест волн Индийского океана. Программа многообещающая! Особенно, если учесть, что родина знаменитых масаев — Кения и Танзания, не знают себе равных по многообразию населяющих их животных и птиц. Да и климат во внутренних районах этих стран самый комфортный для европейцев.

Очень ровный с температурой от 20° до 26°С круглый год.

Набив багажник увесистыми рюкзаками, выезжаем в компактном девятиместном вездеходе «Тойота» в самое сердце страны — национальный парк Накуру. Это километров двести пятьдесят от Найроби, почти на линии экватора: до него останется каких-то двадцать географических минут. Поскольку одна минута соответствует сухопутной миле, до нулевой параллели мы не доедем всего тридцать два километра.

Сопровождают нас два кенийца. Водитель худощавый, шустрый, чрезвычайно бойкий на язык. Гид, напротив, бесстрастный молчун плотного телосложения. Впоследствии у нас то и дело невольно возникал вопрос — а нужен ли такой гид? Тем более, что водитель успешно замещал его, демонстрируя превосходное знание страны и особенно диких животных, населяющих ее. Правда, Антон, лучший знаток английского в нашей команде, переводил его длинные монологи с большими купюрами. Но даже сокращенный перевод не вызывал сомнений — человек знает тему.

Асфальтовая дорога, рассекая пригороды, вела к центру столицы, окутанному грязным смогом. Странно было видеть этот бич цивилизации в аграрной Африке. Несмотря на раннее время, город уже проснулся.

Параллельно потоку автомобилей по обочинам дороги спешили на работу кто пешком, кто на велосипедах кенийцы. Тут же бойко вышагивали ослики, запряженные в двухколесные повозки. С деревьев глазели на этот нескончаемый поток, стаи огромных, важных, как купчихи, марабу.

Плотность транспортной лавины, по мере приближения к городу нарастала, и мы вскоре уперлись в «пробку»: три ряда авто выстроились в километровую очередь перед развязкой. Теперь уже пешеходы, обгоняя, поглядывали на нас с явным сочувствием. Через минут тридцать прорываемся через развязку на радиальную улицу и устремляемся к центру Найроби. По архитектуре он мало отличается от современных деловых районов европейских столиц. Разве что грязноват. Так же утыкан фешенебельными офисами, среди которых бросаются в глаза сверкающие персты известных банков.

Поскольку в Кении детей до третьего класса обучают на языке суахили, а с четвертого преподают на английском, большинство жителей страны владеют двумя языками. Суахили вообще-то язык искусственный — что-то вроде эсперанто. Создали его арабы, для облегчения торговых отношений с чернокожими племенами, говорящими на десятках наречий.

Постепенно суахили, очень красивый, мелодичный на слух, интегрировал большую часть Африки в единое языковое поле. В суахили кроме слов крупнейшего африканского племени банту, много слов из арабского, французского, испанского и английского языков.

Гид предупредил нас, что Найроби небезопасен для белых и нападению бандитов можешь подвергнуться в любое время суток даже в центре.

После такой «рекламы», у нас пропало всякое желание знакомиться с городом, и мы пролетели через центр и северную окраину, покрытую сонмами жалких лачуг, сооруженных из немыслимых отходов, без остановок.

По мере удаления от негостеприимной столицы, скудная растительность, покрывавшая холмы становилась все пышнее и разнообразнее, а сами холмы стали походить на горы. Слева, на западе в синей дымке уже обозначился мощный зубчатый массив. Вскоре дорога вывела к тектоническому разлому Рифт Вэлли, представляющему собой глубокую и обширную впадину с десятками малых и больших озер, огороженных забором из параллельных хребтов и конусов спящих вулканов высотой до 3000 метров.

Одна за другой мелькают кенийские деревушки. Дома небольшие, одноэтажные из дикого камня или бетонных блоков. Во дворах телята, такие же милые, как наши, а вот коровы отличаются — с ярко выраженным жировым горбом над лопатками. По обочинам дорог и на лугах пасутся гурты овец. Несколько раз пересекали железнодорожную ветку. Похоже заброшенную: рельсы ржавые, между шпал высокая трава.

Заключительный отрезок пути до парка Накуру (30–40 км) оказался тяжелейшим испытанием для нашего внедорожника. Асфальт здесь в сплошных колдобинах глубиной в пол-колеса, а само дорожное полотно такое узкое, что водители, дабы разъехаться вынуждены сползать на обочину. Параллельно прокладывается новая, современная автомагистраль и за старой уже не смотрят.

В отеле «Water Buck» («Водяной олень») разместились, когда солнце замерло в зените. Невзрачный снаружи, внутри он оказался весьма уютным. Номера обставлены с вниманием к мельчайшим деталям и наполнены милыми антикварными вещицами. Декор в красно-коричневых тонах с африканским орнаментом на стенах навевал соответствующий настрой. В одном из внутренних двориков, обнаружили и приличный бассейн.

Поднимаясь по лестнице на третий этаж, по легкой отдышке убедились, что находимся на высоте 2000 метров. Обедали в тени пальмовых деревьев. Столовые приборы, лежавшие на столе под отвесными лучами солнца, висящего в самой высокой точке голубого шатра, невозможно было взять в руки — до такой степени раскалились.

Пришлось сначала прикрыть их салфеткой и ждать когда остынут.

Еда понравилась. Больше всех восторгался ею наш доктор — Вячеслав Малоярославцев. Особенно восхитили его местные ананасы — сочные, сладкие и очень крупные. А вот кенийские арбузы разочаровали всех — пресные и мелкие. Наши оренбургские и астраханские были бы здесь вне конкуренции.

В 15.00 выехали в национальный парк. Он занимает дно огромной котловины, и окружен крутыми лесистыми горами со скальными обнажениями. Посредине находится крупное, мелководное озеро Накуру, давшее название парку.

Въезжали в него через оригинальные ворота, представляющие собой силуэты чёрных носорогов, упершихся друг в друга рогами-бивнями. Для граждан Кении плата за въезд — 4$, а для иностранцев — 40$. Справедливо и патриотично.

В тропическом лесу практически сразу наехали на львиный прайд вальяжно