class="book">9 Потянулись скучные осенние дни. Пасмурная, часто дождливая погода нагоняла тоску, а вынужденное временное бездействие только усиливало её. Пора года негативно сказывалась не только на Андрее – остальные тоже пребывали в летаргии и откровенно скучали. Активничали только Черенко, да порой примыкающий к ним Сева, которые втроем старались почаще выбираться на охоту. Впрочем, Корнеев тоже редко подолгу задерживался в расположении отряда и гораздо чаще подолгу пропадал на тренировках, отрабатывая и без того идеальные стрелковые навыки. Руми частенько составляла ему компанию, чуть реже с ними ходил Андрей, и совсем уж редко – Игорь.

Когда Андрей присоединялся к Леше, то тот, как правило, заставлял парня отрабатывать лежку и холощение. В такие дни они тепло одевались, брали с собой добытые у Акима специально для таких случаев карематы и шли занимать позицию на дистанции до километра от «Убежища». Устроившись, они выискивали в прицеле людей и «вели цель», что на такой дистанции было не так уж просто. В таких случаях Корнеев всегда лично проверял, чтобы ни у кого не оказалось патронов ни в магазине, ни в стволе, не доверяя ни Андрею, ни Руми. Иногда при длительной лежке Леша рассказывал разные стрелецкие премудрости или истории из личного или чужого опыта, и каждая из этих историй оказывалась весьма поучительной.

Но так они поступали редко. Гораздо чаще троица выбиралась в глушь и часами целилась в никуда, при этом часто сохраняя молчание. Бывало, что за целый день они могли перекинуться лишь парой слов, согласовывая позиции, и на том всё. Порой, бывало, стреляли, но случалось это нечасто. Лёша настаивал, что без всего комплекса изнурительных упражнений отработка стрелковых навыков заметно теряет в полезности и запросто может проводиться и без него.

Андрей видел, что Руми нравятся и тренировки с Корнеевым, и его подход к общению. Она, как и сам Лёша, в разговорах не нуждалась. Возможно, именно поэтому им было комфортно вместе – ни один не чувствовал неловкости из-за тишины, как и не чувствовал необходимости развлекать второго беседой. Говорят даже, что настоящий друг это как раз тот, с кем можно просто помолчать и это никак не отразится на ваших отношениях.

А вот Андрею в такие дни хотелось выть волком. Особенно поначалу. Потом он немного привык и уже более стойко переносил это условное одиночество, а через пару недель даже начал его ценить – можно было, будучи в компании, сосредоточиться на себе и подумать о всяком.

Жизнь в их казарме была скучноватой. Один лишь Вурц пытался хоть как-то я её разнообразить, выдумывая то карточные турниры, то соревнования по армреслингу, в финале которых всегда сражались Сева с Толей, то объявляя всеобщую попойку, после которой Андрей получил по шапке от Гронина.

И если Корнеев, по большей части пребывавший в тени, иногда принимал участие в некоторых из их развлечений, то Руми по-прежнему старалась держаться в стороне, будто находясь за кулисой. Единственное, что изменилось – все привыкли к ней и просто не обращали внимания. Разве что Игорь или Вурц иногда могли её чем-то поддеть, но девушка либо игнорировала их, либо отвечала метко и дерзко, выставляя в невыгодном свете их самих.

И хоть они и вели относительно беззаботную жизнь, разбавляемую нарядами, уборкой территории и другой хозяйственной работой, но все равно все с нетерпением ожидали нового дела. Никто не сомневался, что их бы не стали готовить и обучать просто так – им явно предстояли новые, более серьезные испытания. У одних это вызывало опасения, у других – воодушевление.

Андрей относился ко вторым: он жаждал действий и чувствовал, что готов к ним. Ему казалось, что теперь он может всё. Это было странное чувство, и он всё никак не мог к нему привыкнуть. Всю свою жизнь он был слабым: убегал, прятался, опускал глаза, когда видел зло и ничего не мог с ним поделать. Теперь всё было иначе, но Андрей не чувствовал удовлетворения. Чем больше сила, тем больше ответственность – вот, что беспокоило его. Этого ли он хотел, когда желал стать сильнее? Ответ на этот вопрос даст только время.