жизни, девочка надолго погрузилась в себя. Она молча встречала каждый день, глядя на мир опустевшим взглядом. Девон не на шутку испугался за ее здоровье. Энья больше не походила на ту веселую девчонку, глядящую на мир широко раскрытыми и любопытными глазами. Она подолгу гуляла вдоль моря, изредка разговаривая с дочерью морского владыки Аделой, а с Девоном еще реже. Герцог не понимал почему она закрылась от него, но по совету русалки дал ей время прийти в себя.

Осень вступила в свои права, а с ней Девону пришлось отправить Энью в школу чародейства. Куда она безропотно уехала. В тот день в ее глазах Девон увидел облегчение.

Он надеялся, что учеба и новые знакомства помогут ей, но постарался держаться вдали и не давить на девочку, часто переписываясь со знакомыми чародейками-преподавательницами и иногда с Эньей.

Прошло одиннадцать лет.

Из стен школы Энья вышла повзрослевшей, умудренной опытом и знаниями, чародейкой. Такой же, как и ее покойная матушка.

Смогла ли Энья забыть свою душевную боль и правду о гибели Колет? Нет, она все помнила. Но время лечит, и девочке было необходимо побыть одной вдали от знакомых мест и людей. За учебой, новыми друзьями и мудрыми чародейками время шло незаметно, словно и не было тех лет, что Энья провела вдали от герцога. Но сквозь года она несла в своем сердечке то самое чувство, которое и привело ее не в деревню на практику, а домой. В настоящий дом с черным пляжем и русалками, с выращенными ею когда-то лимонно-желтыми розами и, самое главное, с герцогом.

Дверь в дом отозвалась теплом, пропуская хозяйку сквозь магическую защиту, Энья ступила внутрь. Ее шаги эхом отдавались от мраморного пола. Прислушавшись, она уловила мелодию и подалась на ее звук, приближаясь к оранжерее с клавесином.

За инструментом, с гордой осанкой и гладко причесанными черными волосами без единого намека на седину, сидел Девон. Его пальцы ловко пробегали по клавишам, наигрывая одну из тех мелодий, которые Энья играла в детстве. Встав на цыпочки, она бесшумно подошла к нему и наклонилась, положив свои пальцы поверх его.

Он даже не вздрогнул, ощутив, как бронзовая волна укрыла его плечо.

— Я ждал тебя в конце месяца, — он неторопливо обернулся к ней. Его глаза были цвета жидкого золота, не хватало лишь широкополой шляпы с алым пером.

Девушка усмехнулась, присев рядом на скамеечку:

— Я решила ненадолго отложить практику. В конце концов работать в нашей деревне я смогу и отсюда.

Он поднес ее руку к своей и поцеловал:

— Давно не виделись, Энья.

— Время проходит незаметно, когда ты занят колдовством. Кому, как не тебе, это должно быть известно…

Герцог нахмурился и тяжело вздохнул:

— Ты все еще не передумала?

Девушка качнула головой:

— Как и тогда у мельницы. Мечтаю стать тебе опорой, помощницей и… спутницей жизни, но, если ты передумал… — она отвела руку от его, но герцог поймал ее.

Он вытащил из кармана кольцо и надел его Энье на безымянный палец:

— Я не знал, кого судьба мне подарила вместе с посланием твоей нянюшки.

— А могла ли я подумать, что черный котенок или ворон, умеющий играть в шахматы — это был ты, тот, кто всегда оберегал меня. Был рядом, тогда, потом и сейчас, — она коснулась его лба своим и улыбнулась. — Я всегда любила тебя. Мне все равно, что ты заключил сделку с демоном и не стареешь. Ведь и я, благодаря магии, останусь такой, как сейчас.

Герцог поцеловал ее в лоб и крепко обнял, чувствуя, как их сердца бьются в унисон: мирно и спокойно. Как и должно было быть. Страхи и потери, вся боль остались позади. Их души принадлежат друг другу навсегда.

***

— Вот и конец, а теперь немедленно спать, молодой человек, — Энья закрыла старинный фолиант и погладила сына по голове. Шестилетний Реяр свернулся калачиком под одеялом. Его черные локоны разметались по подушке, а зеленые, как у матери, глаза, сонно закрылись.

— Мамочка, а мы завтра пойдем на море? — пробормотал он, почти засыпая. — Я хотел поиграть с детьми Аделы.

У дочери морского владыки также появились свои малыши и они очень сдружились с сыном герцога, чему Энья была безмерно рада.

— Конечно, сынок, сладких снов, — она поцеловала Реяра в лоб и, расправив складки бордового платья, бросила взгляд на ворона. — А ты, Мортимер, охраняй его сон, и чтобы никаких ночных вылазок, — девушка погрозила птице пальцем. Мортимер обиженно взъерошил перья, нахохлившись на жердочке.

Потушив свечу, Энья покинула детскую. Муж ждал ее в библиотеке у камина, где они любили коротать вечера, как когда-то в ее детстве. На столике уже поджидала шахматная доска с расставленными фигурками. Девон пил чай и ждал любимую к новой партии.

— Какими предпочитаешь играть сегодня, моя дорогая супруга? — его глаза хитро блеснули.

Энья провела пальцами по мужской горячей руке и устроилась в кресле напротив:

— Пожалуй, черными, как твои вороньи крылья.

— Что-то давно мы не летали с тобой в горы… — по-заговорщицки прошептал чародей.

— Ты так думаешь? Тогда я не против отложить партию, — она взмахнула рукой, и окно распахнулось, обдав их теплым порывом ветра. — Но ненадолго, иначе наш сын снова вздумает отправиться на поиски приключений.

— И в кого это он такой?

Они засмеялись, отправляясь на встречу со звездным небом, где в лунном свете воспарил огромный ворон, неся на себе бронзоволосую чародейку.

Конец.

Дорогой читатель!

Мне было приятно написать для тебя эту сказку о маленькой Энье! Надеюсь, что ты, как и я, получил от произведения «Дитя ворона» удовольствие и немало приятных вечеров, перелистывая очередную страницу с приключениями нашей непоседы.

С уважением, Лука.

[1] Парюра — набор ювелирных украшений, подобранных по качеству и виду камней, по материалу или по единству художественного решения.