будет работать на жидком топливе. Но это как-то Мишкина не вдохновило. Тогда зашел с другой стороны.

— Слушая, Михаил, вот сейчас ты пойдешь заниматься с преподавателями. Спроси у учителя физики, как рассчитать сколько нужно водорода и гелия, чтобы поднять десять тонн груза и какой они занимают объем – тогда ты поймешь размер самого маленького воздушного корабля который понесет свой вес, вес экипажа, оружия и боеприпасов. Или если это гражданский лайнер, сколько пассажиров с багажом он возьмет, если вес его собственной конструкции, моторов и топлива будет занимать от половины до двух третей от требуемого.

— Потом спроси у преподавателя химии как получить водород для гражданского лайнера и гелий для боевого корабля (гелий не взорвется, если в баллонет с ним угодит снаряд) и сколько это стоит. Вот тогда ты будешь знать, во что тебе обойдется флот из 10 кораблей. А потом расскажешь об этом мне, когда я приду в следующий раз.

Мишкин ускакал на занятия, а император сказал, что он вроде бы увлекся решением этой задачи, и попросил заходить меня к великому князю, надо же поддерживать этот интерес.

— Заходи с женой, она может с Ксенией пообщаться и пошушукаться и с Олей поиграть.

Потом я сказал, что вместе с профессором Ивановым собираюсь к Георгию, а потом, возможно, придется съездить за границу, в Германию.

— А куда тебя нелегкая несет, вон, дружок твой Агеев, без руки вернулся, говорят, что это ты его на немецкого полковника поменял.

— Да, было такое дело, государь. Только вот затеял я тяжбу с немецкой компанией, что переманила у меня ведущего химика, а он открыл синтетический хинин.

— А это что за зверь? Тебе обидно, что он не у тебя его сделал?

— Государь, не то что обидно, хотя и это тоже, дело в том, что у него был со мной письменный договор, что он пять лет после работы у меня не имеет право работать на заграничную компанию, чтобы секреты за рубеж не утекали. Так вот, химик этот не уволился и не попросил даже его отпустить, а просто самовольно покинул Россию – немцы его сманили. А хинин немцам нужен чтобы воевать и жить в Африке, иначе их там малярия будет косить. Да и не только немцам он нужен – малярия везде есть и в России тоже. Так что я оценил убытки в полмиллиона марок и требую патент передать мне.

— Ну, купец, ты и крутенек, да кто же его тебе отдаст, патент этот?

— Дело в том, что химик не уволился, а значит работает до сих пор у меня, а по договору, все что он сделает, работая у меня, принадлежит мне, я ему только шесть тысяч премии выплачиваю за патент…

— Ну ладно, удачи тебе, потом расскажешь, как ты немцев прищучишь.

После того разговора не прошло и пары дней, как я получил ответ от Шмидта. Юрист писал, что подавать иск придется в России, так как Вознесенский – русский подданный и ущерб он причинил русскому подданному. Ответил: «а как же тогда иск к Фарбениндустри, ведь убытки я понес от нее и она сманила у меня работника?» После этого ответа Шмидта (деньги за дело Виккерса я ему отправил полностью, а он, собака, даже не поблагодарил, только подтвердил получение), у меня сложилось впечатление, что доктор Гельмут не хочет портить отношения с немецкой единокровной компанией, мол, пусть русские сами выскребаются из своей грязи. Я ему написал, что в таком случае его гонорар уменьшается на величину гонорара русского юриста и судебные издержки, что я понесу в России, по моему это справедливо, а так что, смотреть как немец-перец палец о палец не ударил, а его клиент сам все делает.

Пришлось нанять юриста по ведению гражданских коммерческих дел со знанием международного права. Он меня тут же предупредил, что дело сложное и он не гарантирует положительного исхода: если Петю еще можно засудить, что ему будет лучше вообще на родину не возвращаться, то выбить деньги с иностранной компании – дело глухое. Тем не менее, иск в Коммерческий суд, рассматривающий жалобы и тяжбы фабрикантов и купцов я подал.

С такими мыслями я собрался и поехал на вокзал, по дороге на пару дней заеду в Москву.

19 января 1893 г. Купавна.

Подъехав к поселку, заметил, что начали рыть котлованы под фундаменты для большого цеха по производству лекарств и для корпуса поменьше – лабораторного. Они располагались недалеко от здания управления, куда я и зашел первым делом. Переговорил с управляющим по поводу финансов и спроса. Как и ожидалось, спрос на лекарства вышел на плато, на СЦ слегка снизился, зато вырос на ацетилсалицилку – сезон и доктора распробовали, назначают. Поблагодарил за оперативную отправку шелка в Африку, распорядился, чтобы того кто внес наибольший вклад в оперативную отправку, назначили начальником отдела сбыта и работы с клиентами – с него теперь и спрос будет.

Встретился с патентным поверенным, сказал ему, чтобы он внес в реестр полученные российские привилегии на перо непрерывного письма, гусеничную самоходную строительную машину – трактор и автоматическое ружье оригинальной конструкции с перезарядкой пороховыми газами. Дал ему снять копии с привилегий и заверить у нотариуса, сказав, что потом их заберу. Поинтересовался, как идут дела с подачей заявок на эти патенты за рубежом. Оказалась, что Франция одобрила все три заявки и тамошний поверенный, нанятый по контракту, приступил к оформлению патентов, остальные страны пока молчат. Понятно, видимо все же царь дал указание посольским протолкнуть изобретения, а, поскольку Франция сейчас особо заинтересована в расположении к ней Российской империи, то французы чинить препятствий не стали и быстро все провернули. Посмотрим теперь, как быстро оформят сами патенты.

Разобравшись с патентами, встретился с новоиспеченным начальником лаборатории Николаем Перепелицей. Работа в лаборатории кипела, без дела никто не сидел и это мне понравилось. Николай сообщил, что нанял еще восемь химиков и шесть лаборантов, четверо взяты на испытательный срок. Пока строится здесь еще один чисто лабораторный корпус, часть людей сидит в красильном цеху, тем более, там рабочих немного, почти все перепрофилированы на производство лекарств, уволили только самых бестолковых.

Поздравил его с новым назначением и премией в размере двух тысяч рублей за разработку пишущей пасты и сказал, что мы срочно налаживаем производство перьев непрерывного письма. Спросил, есть ли какие задумки по лекарствам, оказалось, что лаборатория продолжает поиск сульфаниламидных соединений, но надо испытывать их на животных, в штате есть один химик-биолог, он говорит, что нужно ставить опыты на мышах, так мы сразу будем отсекать потенциально токсичные продукты для человека. Составили заявку на штаты и оборудование для