юн, он держался солидно, отвечал только на вопросы Радина, учтиво молчал и много курил.

Быстрый газик вынес их из Бугача в начале девятого.

Дорога то вилась среди поля, то исчезала в лесу, пыльная, хорошо наезженная, с обязательными рытвинами и валунами по сторонам. А сбоку телеграфные столбы, чуть поодаль деревянные избушки, дома и снова гряды невысоких, обросших елями, скал.

— Вы бывали в Моунсунде? — спросил Радин.

— Бывал… раза четыре, очень красивая местность, — ответил лейтенант и замолчал.

— Это, товарищ писатель, такая местность, что вторую такую только поискать, — полуобернувшись к ним, сказал шофер-пограничник. — Красота, прямо скажу, редкая.

— Вот и поглядим на нее. Мне так много говорили о ней в отряде. А есть посты или деревня возле Моунсунда?

— Деревня того же названия, постов нет, потому что в стороне от границы. Имеется постоянная телефонная связь сельсовета с отрядом, — тоном доклада, стараясь басить, сообщил лейтенант.

Радина это развеселило. Ему был симпатичен юноша, которому мучительно хотелось быть старше своих лет.

— Там, товарищ писатель, молоко самое лучшее в этой местности, а еще форель, рыбка такая имеется, — уточнил шофер.

— Ознакомимся с красотами, осмотрим Моунсунд, не забудем, конечно, и форель, — улыбнулся Радин.

Скалы вплотную подступили к дороге. Величественная красота суровых, насупившихся утесов, в беспорядке взгромоздившихся над быстрой, сбегавшей со скал речкой, сменила яркую красоту леса.

Водопад, за ним другой, третий сверкали под лучами солнца. Еще не долетал шум бьющейся о камни воды, но сверкающие брызги и алмазная пыль создавали впечатление фейерверка.

— Можно подъехать поближе? — не сводя глаз с водопадов, спросил Радин.

— Стоит ли? Дальше будет краше, — сказал шофер.

Машина мчалась уже у подножья скал, по которым струились ручьи, взлетали каскады брызг, кружилась река и хвостом сказочной жар-птицы расцветилась жемчужная водная пыль, а шум от падающей воды уже бил в уши Радину. Газик, шурша каменьями, пробежал по берегу еще клубящейся, еще не успокоенной реки, и понесся по неглубокому ущелью.

— Вот она, — удовлетворенно проговорил шофер.

Даже серьезный лейтенант, забыв о солидности, сказал:

— Вот тут, если желаете, можно выйти и пойти пешком. Мы всегда так делаем.

— С радостью, — сказал Радин.

Они вышли из машины.

— Чудо, как красиво! — сказал Радин. Такай красоты он действительно еще не встречал нигде.

— Ущелье водопадов, так его называют все, а чуть подальше, там теплый минеральный источник, — шагая рядом, говорил лейтенант.

Ущелье было невелико, словно по замыслу гениального художника обе его стороны были как бы высечены из серого гранита, прорезанного изломанными линиями коричневого и красного цвета. А над ними росли, разрастаясь, бурые сосны на сером фоне утесов. Но не в них была красота этого удивительного места.

Почти все ущелье горело и искрилось в брызгах струях и каскадах низвергавшихся водопадов.

Прямо из скал, из расщелин, они сбегали отовсюду, как показалось Радину, он стал считать их и запутался.

— Одиннадцать больших и восемь малых, — помор лейтенант.

А шум все рос, и чем ближе подходили они к этой сверкающей вакханалии, тем большее очарование охватывало Радина.

Все цвета радуги переливались в этом море брызг. Водная пыль кружилась в воздухе, она пенилась внизу, заполняла собой ущелье, и все это было пронизано солнцем, окутано жемчужной дымкой.

Радин бы простоял так и час, и два, если б лейтенант не сказал:

— Пойдемте дальше, к горячему источнику.

— Здесь бы художникам жить. Какие замечательные полотна можно было бы создать, — восхищенно сказал Радин.

— А они бывают здесь. И рисуют, — ответил лейтенант.

Они медленно пошли ущельем. Все та же первозданная красота была вокруг. Иногда на скалах клубились сизоватые дымки.

— Дым или пар? — недоуменно спросил Радин.

— А это начало горячих вод. Тут почва очень странная. Видите, вон там то ярко-зеленые, то бурые отроги скал? — показывая рукой, сказал лейтенант. — Там подпочва очень горяча, то ли газы там или что, но растительность гуще и зеленее, чем вокруг…

— А почему камни бурые? — спросил Радин, всматриваясь вдаль.

— А там как раз и выход горячей воды, не то серной, не то радиоактивной, — пояснил лейтенант. — Вкус у нее не очень приятный.

— Зато полезная. Ну, совсем нарзан или ижевская, — сказал неожиданно появившийся шофер. — Мы всегда эту воду пьем и фляжки полные набираем. Может, попробуете, товарищ писатель?

— С удовольствием, — сказал Радин.

Они подошли совсем близко к горячему источнику. Над буро-серыми обломками скал поднимался пар. Чуть дальше, слева и справа от источника, стекали по граниту струйки воды. Шофер набрал во фляжку чуть пузырящуюся воду.

— Пейте на здоровье, — протягивая фляжку Радину, предложил он.

Вода была горьковатая, с запахом серы.

— Вкусная? — спросил шофер.

— Целебная, — ответил Радин.

— Горячая… Градусов двадцать восемь, а то и все тридцать будет, — наполняя флягу, сказал шофер.

— Товарищ Пашков, веди машину к выезду из долины и там подожди нас, — сказал лейтенант.

А Радин все останавливался, восхищенно разводя руками, не мог наглядеться на чудо природы, так неожиданно обнаруженное в этих суровых местах.

— Земля Санникова, — сказал он вслух.

— Не хватает только доисторических зверей, — пошутил лейтенант.

— Ах, вы читали? — удивился Радин.

— И «Плутонию», и другие книги Обручева. Мы, пограничники, любим такие вещи, — улыбнулся лейтенант. — Возможно, здесь проходит подземное теплое течение. Один профессор из Ленинграда осматривал целую неделю эту долину. Забавный старик… Разбил здесь палатку и все копал землю, разглядывая в лупу воду, землю. «Тут гейзеры возможны» — сказал он. Я к нему тоже, вот как к вам, прикомандирован был.

— Гейзеры? — повторил Радин. — А что, очень даже возможно.

— Ну, гейзеры не гейзеры, — рассудительно сказал лейтенант, — если б это было так, то они давно б уже били из земли. Ведь сколько раз эти места уже бурили.

— Бурили? — удивился Радин.

— Да-а, но кроме выбросов горячей воды ничего другого не добились. Нет, здесь не вулканы, не Камчатка, тут подземное теплое озеро или горячие источники, вроде пятигорских. Слышите, как сероводородом пахнет, — потянув носом, сказал лейтенант.

Они двинулись дальше.

В самом конце долины оба склона обрывались так, словно кто-то рассек их гигантским мечом. Из долины вытекала речушка, плещась по камням и теряясь в изгибах местности, она убегала