траверз Семи Островов, изменили курс. Островов не семь, а девять. Высокие, скалистые, сложенные из базальта, они отчетливо выделяются на фоне льда своим темнокоричневым цветом. Вокруг островов, особенно северного, много надводных скал. У отвесных стен реяли чайки и кайры. Очевидно, здесь птичий базар, и начинается он раньше, нежели на островах Земли Франца-Иосифа. С западной и южной сторон островов много чистой воды, которая соединена каналами во льду с открытым морем, встреченным нами к северо-западу от Северо-Западной Земли.
На островах не было никаких признаков пребывания человека, но много хороших, закрытых бухточек.
От Семи Островов пошли к острову Карла XII.
К северу от острова Большого мы опять вышли на чистую воду. Это было разводье шириной 28 и длиной более 35 миль.
Остров Большой представляет собой ледяной купол с очень пологими скатами, обрывающимися в море ледяным барьером высотой от 1 до 10 метров. Никаких признаков обнаженных горных пород, сплошная ледяная шапка, сползающая от центра. Он резко отличается по строению от Семи Островов, приближаясь к строению островов Земли Франца-Иосифа, но значительно ниже.
От острова Большого решили итти прямым курсом на Маточкин Шар, чтобы, таким образом, по диагонали пересечь Баренцово море и определить его западные, южные и восточные границы льда.
В 23 часа 10 минут легли на истинный курс 140°. Под нами лежал двухлетний десятибалльный лед с включением зимнего до 1 балла в виде полей, обломков и крупнобитого льда. По всему видимому пространству были разбросаны айсберги. В 23 часа 55 минут летний лед перешел в однобалльный осенний. Много широких разводий, льды очень торосистые. В 24 часа 00 минут льды осеннего происхождения заполнили все видимое пространство.
Наступило 29 апреля. В 00 часов 15 минут граница осенних льдов оборвалась, и начался лед зимнего происхождения в виде смерзшихся обломков полей и крупнобитого с торосистостью в 3 балла. Очень много разводий. Дальше по курсу этот лед перешел в мелкобитый округлой, тертой формы, потом в блинчатый лед и, наконец, в 00 часов 48 минут в сало.
Граница льда в море Баренца.
В 00 часов 58 минут вышли на чистое море. Крупная волна свободно гуляла на черной поверхности воды. Граница пройденного льда ушла с юго-запада на северо-северо-восток. Сразу после перехода со льда на воду погода резко ухудшилась. В море появились тяжелые клубы тумана. Чтобы не потерять из виду поверхность воды, мы шли низко над морем. Четко гудели моторы, но мы летели на сухопутном самолете, а под нами было открытое море, и это заставляло нас все время прислушиваться к ритму работы моторов. За штурвалом сидели Титлов и Шекуров. Золотов и Харитонов спали. Стараясь не смотреть на гребни зеленых волн, мелькающих прямо под самолетом, уткнувшись в журнал, сидел за своим рабочим столиком Сергей Наместников. — Сережа, не скучай, твоя родная стихия! — смеясь, говорит Шекуров, показывая на воду. Сергей, как морж, фыркает и демонстративно отворачивается от иллюминаторов. Конечно, никто из нас не испытывал никакого намека на удовольствие, пересекая открытое море на сухопутном самолете, но полярная авиация не обладает амфибиями, зимой же взлетать на гидросамолетах неоткуда, так как все бухты и реки под льдом. В конечном итоге, это психологическая сторона дела, так как посадка в бурном море и на сухопутном самолете и на гидросамолете приведет к совершенно одинаковым последствиям. Полтора часа мы шли над чистой водой. Штормовой ветер немилосердно тряс самолет. Обледенение перманентно преследовало нас до самых берегов Новой Земли и кончилось лишь на высоте 1600 метров. В 02 часа 20 минут появились осколки отдельных льдин, потом пошли эти же осколки, сбитые штормом в узкие полосы. В 02 часа 32 минуты начался пятибалльный мелкобитый лед. Это была восточная граница чистой воды. В 03 часа 00 минут лед достиг 8 баллов. Это были поля, обломки полей и крупнобитый лед зимнего происхождения. В 03 часа 20 минут, набирая высоту, мы прошли в облаках мыс Столбовой. Все западные бухты Новой Земли были закрыты припаем, очень ровным и многоснежным. После пересечения Новой Земли, закрытой многочисленной облачностью, в Карском море мы оказались на высоте 300 метров, взяли курс на остров Белый и прошли его в 05 часов 25 минут. Держали курс на остров Диксона, к нашей основной базе ледовой разведки. За Новой Землей путевая скорость дошла до 275 километров в час. Запас горючего у нас был вполне достаточный, погода на Диксоне средняя, но мы располагали возможностью в случае ухудшения отступить в Дудинку, где попрежнему стояла ясная, солнечная погода. С пересечением Баренцова моря напряжение упало, и мы почувствовали себя очень усталыми. Тянуло ко сну, Но льды попрежнему требовали внимания. Борясь с усталостью, поддерживая бодрость крепким черным кофе, продолжали наши зарисовки и опись. В 06 часов 35 минут впереди показались знакомые контуры острова Диксона, а в 06 часов 45 минут колеса самолета мягко коснулись укатанной снежной дорожки аэродрома. Разведка к берегам Гренландии была выполнена. Получая поздравительные радиограммы, мы считали себя очень счастливыми, что внесли в науку свою маленькую лепту. Назавтра нас ждала большая разведка к 85° северной широты. Арктика отступала перед человеком.
Граница льда в море Баренца.
В 00 часов 58 минут вышли на чистое море. Крупная волна свободно гуляла на черной поверхности воды. Граница пройденного льда ушла с юго-запада на северо-северо-восток. Сразу после перехода со льда на воду погода резко ухудшилась. В море появились тяжелые клубы тумана. Чтобы не потерять из виду поверхность воды, мы шли низко над морем. Четко гудели моторы, но мы летели на сухопутном самолете, а под нами было открытое море, и это заставляло нас все время прислушиваться к ритму работы моторов. За штурвалом сидели Титлов и Шекуров. Золотов и Харитонов спали. Стараясь не смотреть на гребни зеленых волн, мелькающих прямо под самолетом, уткнувшись в журнал, сидел за своим рабочим столиком Сергей Наместников. — Сережа, не скучай, твоя родная стихия! — смеясь, говорит Шекуров, показывая на воду. Сергей, как морж, фыркает и демонстративно отворачивается от иллюминаторов. Конечно, никто из нас не испытывал никакого намека на удовольствие, пересекая открытое море на сухопутном самолете, но полярная авиация не обладает амфибиями, зимой же взлетать на гидросамолетах неоткуда, так как все бухты и реки под льдом. В конечном итоге, это психологическая сторона дела, так как посадка в бурном море и на сухопутном самолете и на гидросамолете приведет к совершенно одинаковым последствиям. Полтора часа мы шли над чистой водой. Штормовой ветер немилосердно тряс самолет. Обледенение перманентно преследовало нас до самых берегов Новой Земли и кончилось лишь на высоте 1600 метров. В 02 часа 20 минут появились осколки отдельных льдин, потом пошли эти же осколки, сбитые штормом в узкие полосы. В 02 часа 32 минуты начался пятибалльный мелкобитый лед. Это была восточная граница чистой воды. В 03 часа 00 минут лед достиг 8 баллов. Это были поля, обломки полей и крупнобитый лед зимнего происхождения. В 03 часа 20 минут, набирая высоту, мы прошли в облаках мыс Столбовой. Все западные бухты Новой Земли были закрыты припаем, очень ровным и многоснежным. После пересечения Новой Земли, закрытой многочисленной облачностью, в Карском море мы оказались на высоте 300 метров, взяли курс на остров Белый и прошли его в 05 часов 25 минут. Держали курс на остров Диксона, к нашей основной базе ледовой разведки. За Новой Землей путевая скорость дошла до 275 километров в час. Запас горючего у нас был вполне достаточный, погода на Диксоне средняя, но мы располагали возможностью в случае ухудшения отступить в Дудинку, где попрежнему стояла ясная, солнечная погода. С пересечением Баренцова моря напряжение упало, и мы почувствовали себя очень усталыми. Тянуло ко сну, Но льды попрежнему требовали внимания. Борясь с усталостью, поддерживая бодрость крепким черным кофе, продолжали наши зарисовки и опись. В 06 часов 35 минут впереди показались знакомые контуры острова Диксона, а в 06 часов 45 минут колеса самолета мягко коснулись укатанной снежной дорожки аэродрома. Разведка к берегам Гренландии была выполнена. Получая поздравительные радиограммы, мы считали себя очень счастливыми, что внесли в науку свою маленькую лепту. Назавтра нас ждала большая разведка к 85° северной широты. Арктика отступала перед человеком.