кругов той лихорадочной насыщенностью, которой полна сама, и нарушая их все более и более спокойный внутренний ритм громом движения, удаленного от истины. Это впечатление лихорадочного сверкания, полного как бы предела счастья, есть, по существу, страдание исступленного движения, мчащегося вокруг цели, но далеко, всегда далеко — от них. И слабые, — подобные мне, — как бы ни близко были они к центру, вынуждены нести в себе этот внешний вихрь бессмысленных торопливостей, за гранью которых — пустота.

Меж тем, одна греза не дает мне покоя. Я вижу людей неторопливых, как точки, ближайшие к центру, с мудрым и гармоничным ритмом, во всей полноте жизненных сил, владеющих собой, с улыбкой даже в страдании. Они неторопливы, потому что цель ближе от них. Они спокойны, потому что цель удовлетворяет их. И они красивы, так как знают, чего хотят. Пять сестер манят их, стоя в центре великого круга, — неподвижные, ибо они есть цель, — и равные всему движению круга, ибо есть источник движения. Их имена: Лгобовь, Свобода, Природа, Правда и Красота”.

Центростремительность и центробежность — это бег к центру и бег от него. Бег к центру связан у Грина с развитием в себе личности, с развитием духовности. У истока этого развития — знание человека о самом себе, знание своей эмоциональной природы, результатом же является мысль о необходимости ее духовного преобразования. Духовный рост осуществляется только при условии, что человек познал себя. Духовное преобразование своей собственной природы ведет к познанию и преобразованию мира. Бег от центра означает разрушение личностной, духовной основы человека. Бег от центра — это бег от себя, от истины своего “я”.

Гриновское видение мира способствует расширению сознания личности, открывает путь к реальному преображению человеческой жизни. Процесс этого творческого преображения непрерывен, как непрерывен сам процесс жизни.