Предисловие

Великий христианский богослов Климент Александрийский говорил, что науки человеческие помогают, «насколько то возможно, не только воспарять умозрением к истине и утверждаться на этом непоколебимом основании, но и опровергать софизмы возражений против истины».

Именно такую цель и преследует труд Олега Петренко, в недавнем прошлом научного сотрудника физического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. В предлагаемой брошюре нет анализа религии с позиций физики (что естественно было бы ожидать от физика), это взгляд верующего христианина на физику. По своему характеру книга напоминает сочинения Лейбница, пытавшегося рациональными методами доказать существование Творца. В работе Олега Петренко фактически предпринимается та же самая попытка подтвердить уверенность в бытии Божием, только на основе достижений физики конца XX века. Автор придерживается следующей логики рассуждений: он последовательно перебирает нерешенные проблемы науки и, в частности, фундаментальной теоретической физики и показывает, что их наличие свидетельствует о существовании Творца и о творении Им мира с такими чудесными свойствами и качествами, которые не может объяснить современная наука. Это относится к проблемам трехмерности пространства, гипотезы «Большого взрыва», значениям фундаментальных констант, происхождения жизни и т. д.

Нет оснований для утверждений, что наука (физика) может ответить на все вопросы и загадки мироздания, поскольку вскрыла и объясняет лишь ограниченный круг вопросов. За пределами науки остается бесконечное число проблем. Так было во времена Лейбница, такова ситуация в настоящее время и так оно будет и в будущем, несмотря на значительное расширение горизонтов науки.

Человечество за время своего существования накопило огромный научный потенциал, который следует учитывать и осмысливать с религиозных позиций. Здесь имеется множество интересных проблем, решение которых может обогатить как науку, так и богословие. Физическое общество готово поддержать труды в этом направлении.

Президент Российского физического общества, доктор физ.-мат. наук, проф. В. В. Михайлин

Вице-президент Российского гравитационного общества, доктор физ.-мат. наук, проф. Ю. С. Владимиров.

Памяти отца

1. Религия и научное познание мира

«Блаженны не видевшие и уверовавшие» (Ин. 20, 29), свидетельствует Святое Евангелие. К сожалению, это всегда было уделом немногих. В наше же время число таковых совсем невелико, ибо атеистически настроенные ученые отказывают в существовании всему тому, во что нельзя «вложить персты» свои (Ин. 20, 25), потрогать, взвесить или измерить, чего нельзя «научно» доказать на опыте. Но наука всегда имела своим предметом мир видимый, телесный, к миру духовному ее исследовательские методы неприложимы. Поэтому «нездраво рассудителен математик, ежели он хочет волю Божию вымерять циркулем». Действительно, невозможно, например, измерить с помощью какого-либо прибора силу любви или с помощью расчетов определить, как прекрасен полевой цветок. Неподвластно численному моделированию чувство радости и красоты, возникающее при виде сияния восходящего солнца, как недоступно оно слепому от рождения.

Нам, живущим в рамках пространственно-временного мира, трудно понять истинный смысл реальной бесконечности Божества, так как даже размеры нашей Вселенной не бесконечны, хотя и огромны. Они определяются количеством прошедшего времени, которое начало свой бег с момента сотворения Вселенной, поскольку до того, как не было ничего – ни материи, ни пространства – не существовало и времени.

Конечным числом выражается и масса всей материи во Вселенной. И «снизу» наш мир ограничен, поскольку существуют детерминированные, минимально возможные порции энергии, времени и пространства.

Бог же вечен и ничем не ограничен, поэтому представить с научной точки зрения Его сущность материальными средствами, имеющими строго определенную область применения, невозможно. Однако эти рассуждения не следует рассматривать в качестве аргументов против познания Божественной Премудрости, они лишь ограничивают сферу приложения человеческого разума.

С другой стороны, не следует и недооценивать роли разумного познания окружающего мира в «симфонии» веры и разума. Нездраво рассудительны и те, которые совсем отрицают какую-либо возможность доказательства тварности природы доводами разума. По их мнению, такое доказательство противоречило бы свободной человеческой воле, призванной ненасильственно избрать «благую часть». Однако ограниченным, познавшим первородный грех, человеческим умом вряд ли стоит решать за Всевышнего, как Ему поступать. Но, созерцая величие дел Творца, следует воздать достойную хвалу Его Божественной славе.

Сама природа свидетельствует о Присносущном, ибо несет на себе печать своего Создателя. Весь видимый мир является Божественным Откровением, которое направлено не к бессловесной твари, а к человеку, наделенному умом, от которого требуется лишь определенное усилие разумных сил души, чтобы увидеть в окружающей нас действительности руку Творца. «Если будешь призывать знание и взывать к разуму; если будешь искать его, как серебра, и отыскивать его, как сокровище, то уразумеешь страх Господень и найдешь познание о Боге»,– говорит премудрый Соломон,– «ибо Господь дает мудрость; из уст Его – знание и разум» (Притч. 2, 3-6).

О многом может сказать нам и удивительное сообщение Евангелия о мудрецах с Востока, увидевших звезду Божественного Младенца и пришедших поклониться Ему.

«Начаток языков небо Тебе принесе, лежащему Младенцу во яслех, звездою волхвы призвавый», – слышим мы в церковных рождественских песнопениях. В них волхвы называются начатком или избранными из язычников, как удостоенные первыми из людей поклониться Спасителю. Значит, разумное познание и истинная мудрость имеют высокую цену и в конечном итоге могут привести к Сотворившему все.

Об истинном Промысле Творца о роде человеческом повествует Екклесиаст, царь в Иерусалиме, который предал сердце свое тому, «чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем» (Еккл. 1, 13). Изъявление Воли Божией можно найти также и в Кумранских гимнах^[1], свидетельствующих о том, что Бог «вечный жребий назначил для мужа, приобщил