Владимир Ажажа
«СЕВЕРЯНКА» УХОДИТ В ОКЕАН

*

91 (09П)

А-34

Владимир Георгиевич Ажажа

«СЕВЕРЯНКА» УХОДИТ В ОКЕАН

Редактор И. Л. Перваков

Младший редактор Р. К. Беличенко

Художник Ю. Зальцман

Художественный редактор С. С. Верховский

Технический редактор Н. П. Бурлака

Корректор М. Г. Малышева

Т-01874. Сдано в производство 13/XII 60 г. Подписано в печать 24/III 61 г.

Формат 84X108/32. Печатных листов 3,5 + вкл. 0,25 условных листов 6,15. Издательских листов 6,4. Тираж 50 000 экз. Цена 22 коп.

Москва В-71, Ленинский проспект, 15, Географгиз. Заказ № 1250.

Первая Образцовая типография имени А. А. Жданова Московского городского Совнархоза.

Москва, Ж-54, Валовая, 28.

Труженикам моря — рыбакам советской атлантической сельдяной флотилии посвящаю

ДОРОГАМИ ПОИСКОВ

Наступление на Атлантику. — Сельдь имеет характер. — Возрождение идеи. — В хронологическом порядке. — Перед стартом

Где-то за горизонтом под развевающимися лентами полярного сияния скрылись скалистые берега Кольского полуострова. Бесконечной чередой, словно стараясь догнать друг друга, катятся зеленоватые волны. Порывистый студеный ветер срывает с них пелену пара, завивает белыми призрачными языками: курится зимнее море.

Но вот как будто чуть просветлел сумрак полярного дня. Что это — блик северного сияния, отблеск луны? Нет, пятна света выступают на волнах все ярче и ярче. Что-то большое, с каждой секундой растущее над поверхностью моря, с шипением показывается из-под воды. А мгновение спустя в пляшущей пене волн уже чернеет длинное веретенообразное тело подводной лодки. Сноп света бьет из прожектора, установленного на ее носу. Зеленое зарево невидимых светильников горит по обе стороны подводного корабля. Это «Северянка» — подводная лодка, идущая в первый рейс на поиски атлантической сельди…

Но расскажем обо всем по порядку.

Хорошо посоленная сельдь, жирная и вкусная не нуждается в комментариях — она достаточно популярна в нашей стране с давних пор. «Побольше бы ее ловить!» — скажет, должно быть, каждый и будет, конечно, прав. Но выполнить это пожелание нелегко.

Дело в том, что «выжать» из Каспия и Азовского моря, которые в свое время были основными поставщиками сельди для страны, больше, чем они дают сейчас, нельзя, а то недолго и совсем истребить рыбу в этих морях. Что же делать?

Давно уже считали, что где-то в северных морях привольно бродят несметные стада сельди. Но пока только у берегов Кольского полуострова добывалось немного мелкой, так называемой мурманской сельди. Где же живет взрослая сельдь, где она нерестится? Не зная этого, нельзя развить крупный морской промысел. И вот в 1930-х годах в Мурманске советские ученые, сотрудники Полярного научно-исследовательского института морского рыбного хозяйства и океанографии (ПИНРО), занялись изучением жизненного цикла — «биографии» северной сельди. После долгих поисков нерестующая сельдь была найдена. Установили, что мечет икру она у берегов Норвегии, в районе Лофотенских островов, что на нерестилища собираются сельди всех возрастов, в том числе и глубокие двадцатипятилетние «старики»^[1]. Выклюнувшихся здесь из икринок беспомощных мальков бережно подхватывают теплые струи Гольфстрима и переносят к Кольским берегам, где они постепенно подрастают, превращаясь в уже известную «мурманскую сельдь».

Однако такие сведения не могли удовлетворить науку и промышленность: на нерестилища сельдь приходит истощенной, ее жировые запасы израсходованы, они пошли на образование икры и молок, и большой пищевой ценности она не представляет. Норвежцы ловят много такой сельди, но перерабатывают ее на кормовую муку и удобрения.

Нужно было продолжать поиски и узнать, где же сельдь нагуливается, найти районы скопления откормившейся жирной сельди.

Снова теоретические предположения и проверка их практикой — ловом. Экспедиции становились все крупнее, и в. них участвовали не только научно-исследовательские, но и рыболовные корабли. Дело пошло быстрее — совместные усилия научных работников и рыбаков уже давали обнадеживающие результаты — вот-вот места откорма сельди будут найдены… Но настал 1941 год, и война, внезапно ворвавшаяся в нашу мирную жизнь, прервала нужную для народа работу.

В послевоенные годы, по мере того как расширялись и углублялись знания биологии сельди, улучшалась техника и методы лова, развивался и ее промысел. Это в свою очередь побуждало дальнейшие исследования и в то же время давало для них богатейший материал. Наконец, искания многих лет увенчались успехом. В Северной Атлантике были найдены районы откорма сельди и добыты первые тысячи центнеров прекрасной жирной рыбы. А теперь уже сотни рыболовных судов, до зубов вооруженных промысловым снаряжением, не считая плавучих баз, танкеров, крупных транспортных и специальных поисковых кораблей, составляют несколько хорошо организованных советских сельдяных флотилий. Промысел стал круглогодичным, и рыбу ловят там, где она образует наибольшие скопления в то или иное время года. Где 10–15 лет тому назад не было поймано ни одной селедки, сейчас добывают миллионы центнеров!

Конечно, не все шло гладко. Были трудности, справедливо названные трудностями роста; был консерватизм некоторых людей, имевших порой немалые чины. Случалось, что корабли терпели аварии, гибли люди…

Большие затруднения доставляла и сама рыба. Ее успешно ловили летом и осенью, а потом флот терял косяки, они куда-то исчезали. Зная места откорма и нереста сельди, можно было предполагать и где она зимует, но обнаружить ее там долго не удавалось. И только новым ультразвуковым прибором — эхолотом смогли наконец установить, что сельдь проводит зиму между Исландией и Фарерскими островами — днем на глубинах 200–400 метров, а ночью выше — в слое 60–80 метров от поверхности океана.

Капитан рыболовного траулера Я. Ф. Тифанов первый погрузил свои сети гораздо глубже, чем это делалось до тех пор. В награду он получил большой улов сельди. Его почин был подхвачен экипажами других кораблей, и зимний лов сельди пошел успешно. Но добывать ее приходилось с глубин более чем 100