отдавался у него в мозгу, а он лежал и тупо думал о том, почему он ничего не может предвидеть и оттого попадает в какие-то невероятные истории. Может, это от суматошной, бестолковой жизни, которая закрутила его с тех пор, как он потер волшебную лампу?..

Юноша взглянул на Дианора. Золотой Дракон раскинулся у него в ногах и азартно рассказывал:

– И тогда дядя вдруг оказался в густом тумане. Потом он с трудом понял, что стоит на берегу озера, такого огромного, что его противоположный берег теряется за горизонтом. Посреди озера на каменистом острове возлежал Эйлах, прародитель всех драконов, и отстукивал на барабане.

Дианор сделал паузу, отмечая важность момента, затем продолжил:

– Это заинтересовало дядю. Старик, вообще, отличался нездоровым любопытством, что его впоследствии и погубило. Он подошел поближе, стараясь не поскользнуться на водорослях, выброшенных на берег, и прислушался. Ритм был простой и в то же время неуловимый. Дядя заинтересовался еще больше и почтительно окликнул Первого Дракона. Рев его тонул в густом тумане, однако Эйлах отложил барабан и прислушался. Дядя, естественно, тут же попросил Дракона обучить его игре на барабане. Это, мол, его самое сокровенное желание. Эйлах невозмутимо ответил, что если дядю гложет неутоленное желание, то пусть он от него откажется и тогда вновь обретет покой. Дядя же упорно настаивал на своей просьбе; Наконец через год или два после нескончаемых уговоров Эйлах согласился и дал первый урок...

Алладин повернулся на другой бок. Монотонный речитатив Дианора навевал сладкий сон.

– Обучение займет совсем немного времени, – сказал он. – Несколько тысяч лет уйдет на созерцание инструмента. Потом, когда форма его станет привычной, нужно научиться держать его в лапах, затем следует легонько ударить и долго вслушиваться в звук. Вот звук вышел из твоей души и задрожал на кончиках лап, вот из лап он переходит в деревянное чрево барабана, а оттуда – в воздух и заполняет собой все пространство... Научись вылавливать каждый звук...

– О Аллах! – сонно пробормотал юноша. – Это слишком долго. Вряд ли у Эйлаха было много учеников.

– Если ты охвачен нетерпением, то лучше откажись от своих намерений, – назидательно произнес Дианор. – Созерцай прекрасное, пусть на это уйдут твои годы. Это лучше, чем бродить по болотам и подвергать жизнь своих приближенных смертельной опасности.

– К чему этот рассказ? – спросила Юнгира. – В чем его смысл?

– Никакого смысла здесь нет. Во всем, чем занимался мой дядя, не было ровным счетом никакого смысла, – ответил Золотой Дракон. – Он и сам не знал, зачем бродит по свету, что ищет... Но на этот раз, вернувшись в родные пещеры, он стал барабанить дни и ночи напролет. Никакого спасения не было, никому спать не давал.

– А зачем твой дядя барабанил? – спросил Алладин.

– Хотел в душе прекрасное созерцать, – охотно пояснил Золотой Дракон. – Да только глупо созерцать пустоту. У нас, драконов, души нет. Поэтому в детстве мы должны отыскать себе хозяина, иначе все вымрем.

Алладин усмехнулся, глядя на потешную мордочку Дианора. В пещере стало совсем темно, и только на нежных крылышках Дианора мелькали золотые отблески. Юноша мысленно перенесся на несколько дней назад, к тем событиям, из-за которых он и оказался на краю света, у границ царства Ледяных Демонов.

Глава четвертая КРЫЛАТЫЙ МАГ УКАР

Злоключения Алладина начались в тот момент, когда он решил подарить принцессе на день рождения необыкновенный подарок. После некоторых размышлений он пришел к выводу, что только волшебная вещь соответствует достоинству, сану и красоте принцессы Бадр аль-Будур.

По привычке он потянулся было к волшебной лампе, но быстро отдернул руку. Юноша хотел сделать принцессе сюрприз, а джин совершенно не умел хранить секреты. Поэтому Алладин запечатал лампу и в тот же день отправился с попутным караваном в торговый город Корх, который славился своими ежегодными ярмарками.

По пути он долго размышлял над тем, как заполучить желанную вещь. Существовало поверье, согласно которому предметы, таящие в себе магическую силу, нельзя покупать за деньги, иначе они принесут горе. Их можно получить в дар или украсть. Красть Алладин не хотел – не позволяло воспитание. Оставалось надеяться на милосердие и щедрость какого-нибудь волшебника.

Колокольчик на шее верблюда беспрерывно звенел, отвлекая от мыслей. Веревка, продетая сквозь ноздри животного, тянулась к другому верблюду, а затем к следующему... Животные были навьючены тюками и ящиками, между которыми можно было разглядеть людей в кожаных корзинах. Вокруг сновали всадники на молодых верблюдах, переговаривались между собой, покрикивали на отстающих.

Внутри кожаного мешка находилась скамеечка, поэтому сидеть было довольно удобно. Однако уже на вторые сутки, когда караван поздним вечером остановился на привал, Алладин почувствовал себя так, будто у него переломаны все кости. Голова его кружилась, как во время морского путешествия. Недаром говорят, что верблюды – корабли пустыни...

Юноша снова погрузился в свои думы. А задуматься было над чем. Насколько ему было известно, волшебникам не свойственна щедрость. Почти все они отличаются злобным, сварливым характером. У них и горсти песка не выпросишь. Оставалось только, положившись на удачу, решиться на кражу.

Алладин глубоко вздохнул. Кража представлялась ему делом чрезвычайно опасным. Тут простым отсечением руки не отделаешься... Но обычай есть обычай. Ради благосклонности прекрасной Бадр аль-Будур Алладин был готов рискнуть жизнью.

На третий день, утром, караван вошел в крепостные ворота торгового города Корх.

* * *

Стрелы городских минаретов сверкали на фоне синего неба. Солнечные лучи преломлялись и вспыхивали самыми невероятными красками в башнях из зеленого стекла, на фронтонах, балконах, открытых галереях и куполах. Город был переполнен купцами и торговцами, ремесленниками и крестьянами, пришедшими сюда издалека, чтобы продать свой товар. Алладин оглох от гомона, призывных криков и рева верблюдов. Торговали везде: на площадях, улицах и переулках. Торговали всем, начиная от диковинных раковин из далеких морей и кончая шкурами белых медведей. Но никто не предлагал магических предметов. Они здесь были редкостью.

Только на третий день Алладин набрел на лавку торговца чудодейственными амулетами, который, впрочем, оказался обыкновенным шарлатаном.

– Магические предметы достать теперь нелегко, – сказал юноше старый торговец. Волшебство уходит из нашей жизни. Настоящих магов можно отыскать только на краю земли,