настолько тонкой, но, думаю, этого тоже будет вполне достаточно для работы.

— Спасибо.

— Да ладно. Мне нравится работать. Если ещё что-то понадобится, можешь смело обращаться. Вы сейчас куда?

— Обратно, в свой мир, а то оставили этих дебилов на попечение самим себе. Как бы не вернуться на пепелище.

— Ладно, удачи вам.

— Ага, и тебе.

Уже знакомая процедура и мы вновь на верхушке башни. Попали в метель. Не сильную, но холодный ветер доставлял ощутимые неудобства.

Город в наше отсутствие уже отстроили. Сейчас орки достраивали снайперские вышки.

«Хотя, может, там стоит разметить не снайперов, а пулемётчиков?»

Было первой мыслью, которая возникла, при взгляде на высоту построек.

— Ну, как вам обновки?

Спросил я, обернувшись к девушкам.

— Тепло.

Улыбнулась Мишейра.

— Пушисто.

Хихикнула Катрина, потеревшись щекой о воротник.

Зря я волновался — за то время, пока нас не было, ничего страшного не случилось. Да и не было нас не очень-то долго, раз уж на то пошло.

Пришло время думать о том, как именно провести освободительную миссию. Я сидел в кабинете и изучал доклады партизан. В дверь постучали.

— Открыто.

В кабинет вошла Мишейра. В руках она держала флягу на два литра. Пройдя разделяющее нас расстояние, она села на стул напротив.

— Слушай…

Она несколько замялась.

— Ты мне доверяешь?

Ответил сразу:

— Да. А почему ты спрашиваешь?

Вместо ответа девушка открутила крышку и, выпустив клык, опустила его в горлышко. После чего, закрутив крышку, она как следует взболтала флягу и протянула мне:

— Пей.

Я приподнял бровь:

— И что будет?

— Я пока не решила, но я думаю над этим.

— А если откажусь?

— Между нами ничего не изменится. Мы так и останемся напарниками, которые подначивают друг друга.

Пожала она плечами.

Думал я не долго. Всё же приняв из рук девушки флягу, я открутил крышку и понюхал содержимое. Пахло водой и мокрой флягой. Ничего необычного. Вдохнув, я поднёс её к губам и сделал большой глоток. Зря. Я не почувствовал никакого вкуса. Язык тут же онемел. Стоило мне закрутить крышку, как по телу прокатилась волна боли. Запомнил я только испуганное лицо девушки, сидящей напротив. Кажется, она что-то кричала. Я не услышал.