суетились несколько эфиопов, они явно собирались водрузить крест на место. Колорадо Спрингс стоял тут же, с любопытством следя за их действиями.

     - О, ты очнулся, - заметил он. - Жаль. Извини, что так получилось. Ничего против тебя не имею, но должен был бросить небольшую кость союзникам.

     - Союзникам? - прохрипел Виктор. В горле заметно пересохло.

     - Это мы их научили распинать пленных бельгийцев на крестах, - кивнул 'Спрингс'. - Кстати, тот белый парень в лесу был не был французом. Наш военный советник. Ему я тоже помог выбраться из гарнизонной тюрьмы.

     - Ты что - итальянец?! - де Винтер так удивился, что на мгновение забыл о своем плачевном положении.

     - Ну, родился-то я в Америке, - признался 'Джонни'. - Родители были родом из Италии. Работали день и ночь, чтобы оплатить мое образование. Только для местных я все равно оставался грязным макаронником. Пришлось устроиться на работу в цирк. Там я и научился играть роль ковбоя. Всю Северную Америку объехал с гастролями, акцентов нахватался... Но когда президент Хейткрафт пошел на третий срок, окончательно убедился, что в этой стране мне делать нечего. И в то же время принц Умберто объявил, что собирается возрождать Империю и призвал всех потомков римлян вернуться домой, чтобы принять участие. Вот я и вернулся. И принимаю участие.

     - Ковчег... - выдавил из себя Виктор. На большее сил не хватило.

     - Ничего сверхъестественного, - охотно пояснил итальянский шпион. - Тяжелый радиоактивный металл. Его добыли египтяне где-то здесь, в Эфиопии, за несколько тысяч лет до рождения Христа. Потеряли немало народу, пока догадались поместить его в освинцованный ящик. Потом Ковчег перешел к древним евреям, а много веков спустя вернулся в Эфиопию. Профессор Энрико Ферми и его команда будут рады заполучить этот ящик. Из него можно будет сделать столько всего интересного - если ты понимаешь, о чем я. Ладно, прощай. Как я уже сказал - ничего личного. Не держи зла.

     - Лучше убей меня прямо сейчас, - почти прошипел де Винтер. - Даже на кресте я могу прожить еще несколько дней. Иногда мы спасали распятых пленников. И если наши найдут меня, я все им расскажу...

     - Нет, не расскажешь, - Колорадо Спрингс извлек из ножен на поясе кинжал, еще недавно принадлежавший Жанне ди Палермо. Склонился над распятым бельгийцем и несколько секунд спустя отбросил в сторону отрезанный язык. - Ты хочешь что-то сказать? А, понимаю. Пальцы у тебя остались, но через несколько часов они будут бесполезны. Даже если тебя спасут, ты уже ничего не напишешь. Прощай, капитан. Не поминай лихом. На том свете вряд ли встретимся. Ты все еще добрый католик? А я вот с некоторых пор уверовал в Юпитера, Марса и других богов Рима. Империя восстанет из пепла. Только теперь, с таким оружием, у Рима не останется врагов, способных его сокрушить.

     Колрадо Спрингс отвернулся и зашагал прочь, в то время как эфиопские партизаны принялись поднимать крест с распятым де Винтером.

     Грузовик с Ковчегом стоял за поворотом дороги. Колорадо еще раз осмотрелся по сторонам. Тихо. Никого. Он сделал еще несколько шагов - и тут из леса сразу с двух сторон одновременно вышли майор ван Тромп и штабс-капитан Александр. Колорадо машинально потянулся к оружию, но мгновение спустя спокойно остановился и скрестил руки на груди. Молчание затянулось ненадолго.

     - Все в порядке, шеф? - спросил ван Тромп.

     - В лучшем виде, - отвечал Колорадо. - Капитан де Винтер нас больше не побеспокоит.

     - Тогда чего же мы ждем? - спросил Александр. - Пора убираться отсюда.

     - И то верно, - охотно согласился Колорадо Спрингс.

     Что самое интересное, Александр действительно был офицером из русской колонии в Джибути, а ван Тромп - военным агентом из Голландского Египта. Настоящие имена, звания, должности и биографии. Но вот уже много лет они верой и правдой служили Риму - не за страх, а за совесть.

     Служили, как их далекие варварские предки, потому что верили: за Римом - сила и за Римом - будущее.

     Феб и Диана - владычица-дева лесная,

Светлых небес украшенье!

Вы целой вселенной

Чтимые! дайте о чём мы вас молим, взывая

В день сей священный.

Солнце-кормилец!

Ты день с колесницей летучей

Кажешь и прячешь, о, пусть возрождаясь незримо.

Вечное! Ты ничего не увидишь могучей

Города Рима.

      'Песнь столетию';

      Гораций в переводе Фета.

     ___