стане светлых нет единства, но противники нового, жесточайше уничтожают приверженцев старого…

Вот теперь на лице поджаренного отразилось что-то странное, наверное, ярость. Бросив быстрый взгляд на меня, Танир приказал воину:

— Оставь нас!

Почти, но только почти бесшумно, а по сути, опять птах распугал, темный поспешил исполнить приказ. Вскоре эльф исчез из вида, впрочем, слух все равно отслеживал его перемещения. Танир взял длинную палку, поправил костер, но в результате бросил и ее в пламя, затем стремительно обернулся ко мне:

— Представь себе, что в Ледяных горах начинают таять снега… Ты смотришь на устремляющиеся к земле потоки талых вод, и не в силах остановить разрушение снежных вершин… Потому что так должно быть, потому что это естественный ход развития, потому что… это игры богов, точнее их борьба за власть. А Ледяные горы истаивают тысячей горьких слез… Что мне делать, Тень?

— Это только горы, — я пожала плечами.

— Это мой дом, — Танир грустно усмехнулся.

— Найдешь новый, — улыбнулась поджаренному, но вижу что паршиво ему.

— Найду, только… мне нравился старый…

Я задумалась, в итоге начала размышлять вслух:

— Как можно остановить таяние снега… никак… разве что со светилом пообщаться, чтобы сияние умерило…

— Тенька, — Танир улыбаясь, смотрел на меня, — как можно избить огонь?

— Зелеными ветками, водой, камнями, песком… было бы желание, вариант найдется.

— Это бессмысленно…

— Бессмысленно стоять и смотреть, как разрушается твой дом, а все остальное имеет смысл, — сама не до конца поняла, что сказала, но суть такова — за свое можно и мир порвать.

Эльф поднялся. Тряхнул головой, прогоняя упавшую на лицо прядь волос, и вновь присел на корточки, вглядываясь в огонь. О чем бы он не думал, вслух произнес:

— А почему бы и нет… терять мне нечего, а сдаваться без борьбы противно! — и вновь поднявшись, глядя куда-то вдаль, уверенно произнес. — Мы перевернем этот мир, Тень! У меня есть опыт и сила, у тебя бесстрашие и умение мыслить нестандартно! Мы перевернем этот мир!

— А кому морду набьем? — интересно же.

— Тьме, — Танир вновь сел, на этот раз рядом со мной. — Твои воспоминания, Тень, заставили смотреть на события широко раскрытыми глазами.

— Шайгены Тьме Всемогущей поклоняются, — не к месту произнесла я.

— Тьме все больше народов поклоняется, — стриженный обнял, устало положил голову на мое плечо, — Боги, Тенька, они питаются энергией своих приверженцев и чем больше поклоняющихся, тем сильнее энергетическая сущность, именуемая богом.

И тут я вспомнила:

— Но ты на стороне Тьмы и пытался не допустить союза СеАвира с Хаосом.

Стриженный хмыкнул, и проникновенненько прошептал:

— Если бы я действительно не желал допустить союз светлого с Хаосом, я отправил бы одного из семи приближенных, а не мальчишку-неуча из неблагонадежного рода.

Он хотел еще что-то сказать, но на поляне показались Туман и Пушистик, сергал подошел и устроился возле меня, аварх торопливо взобрался на плечо Танира, и заурчал что-то довольное.

— Слушай, я не совсем в курсе — яд авархов способен убить эльфа? — напряженно спросил эльф.

— Тебя Пушистик не убьет, — потянувшись, я забрала шестилапого котенка, и тот, заурчав, начал забавно тереться мордочкой, — авархи контролируют яд.

— Да? — стриженный вскинул бровь. — А твой мастер Крадущий рассказывал, что они это делают только после взросления.

Теперь удивилась я, подумала, сопоставила и:

— Ты все мои воспоминания знаешь?

— Они стали моими собственными, — Танир грустно улыбнулся.

Я же подумала и честно призналась:

— Хочу твои воспоминания!

Стриженный резко смутился, выдал нечто мало понятное, потом что-то еще типа «эммм», а в результате:

— Мы вернемся к обсуждению этого вопроса лет через десять, если захочешь! — а сам едва слышно пробурчал, — Через мой труп.

— Легко, — тут же обрадовала его я, — у меня даже некромант есть знакомый.

Шмыгнув носом, Танир удрученно произнес:

— Самое страшное, что это у тебя была даже не шутка.

Издав тихий свист, Танир позвал обоих темных эльфов. Первым, почти бесшумно появился Дзерг, а вот Эонтарр шагал так, что распугал всю живность в округе. Поджаренный обратился к Дзергу:

— Используй Тропы Тьмы, ты и наследник Призывающих грани покидаете нас немедленно.

Эльф бросил печальный взгляд на уже почти готовое мясо, тяжело вздохнул, видимо еще надеясь пробить на жалость, но осознав что никто его тут не пожалеет, поклонившись, поторопился призвать эти самые тропы. И тут в разговор вступил Эонтарр:

— Мой повелитель, — падение на одно колено явно заразительно и передается по воздуху, — но как же… моя сестра?

— А что с ней? — мне вдруг очень любопытно стало.

Тарр бросил на меня раздраженный взгляд, и вновь обратился к стриженному:

— Повелитель, разве может невинная дева остаться наедине с…

— Мужем, — завершил за него фразу Танир и печально ответил. — Вероятно, может… иначе вымерли бы все эльфы еще до наступления Великой Тьмы. Вы свободны, ар Равирен.

Оба эльфа снова поклонились, затем вокруг них появился дым, черный такой, и лишние едоки мигом испарились, что не могло не радовать.

— Так что у него с сестрой? — присаживаясь поближе к мясу, спросила я.

— Еще не разобрался, — Танир достал нож и начал срезать куски прямо с вертела, — но как разберусь, ты первая узнаешь.

— Договорились, — и я начала торопливо есть, обжигаясь и непрестанно дуя на мясо.

Вопросы, конечно, были, но времени их задать уже не осталось, и есть очень хотелось.

— Что не так? — правильно понял мои торопливые действия Танир.

— К нам идут, — прожевав, сообщила я, так как их прыжки по деревьям практически слышала, — а аппетит кислыми эльфячими рожами портить не хочется.

— Хм… — стриженный хитро взглянул на меня, — пришло тебе время, Тенька, узнать первый закон подлости…

Первый закон подлости — «Не рой яму другому, рой яму всем и сразу».

Мы сидим на дереве, я обнимаю Пушистика, который к сидению на ветках не приспособлен, Танир страхует сергала… На поляне, где мы недавно сидели, внезапно появляются светлые эльфы. Внезапно, это потому что они по траве не передвигаются, они всем скопом с деревьев сиганули. Приземлились, в положении полуприсяда начали осмотр пустой полянки. На вертеле медленно пережаривался олень… я доедала кусок, который удалось захватить с собой.

Эльфы медленно, настороженно выпрямились, а луки на изготовке. И тут тот, что первый на колено припадал, медленно направился к костру,