КУЛЬТУРА ПОВСЕДНЕВНОСТИ

HISTOIRE DE LA VIE PRIVÉE

SOUS LA DIRECTION

DE PHILIPPE ARIÈS ET GEORGES DUBY

5

DE LA PREMIÈRE GUERRE MONDIALE À NOS JOURS

SOPHIE BODY-GENDROT, RÉMI LEVEAU, KRISTINA ORFALI, ANTOINE PROST, DOMINIQUE SCHNAPPER,

PERRINE SIMON-NAHUM, GÉRARD VINCENT

VOLUME DIRIGÉ PAR ANTOINE PROST ET GÉRARD VINCENT

ÉDITIONS DU SEUIL PARIS

ИСТОРИЯ ЧАСТНОЙ жизни

ПОД ОБЩЕЙ РЕДАКЦИЕЙ ФИЛИППА АРЬЕСА И ЖОРЖА ДЮБИ

5

ОТ I МИРОВОЙ войны ДО КОНЦА XX ВЕКА

СОФИ БОДИ-ЖАНДРО, РЕМИ ЛЕВО, КРИСТИНА ОРФАЛИ, АНТУАН ПРО,

ДОМИНИК ШНАППЕР, ПЕРРИН СИМОН-НАУМ, ЖЕРАР ВЕНСАН

ТОМ ПОД РЕДАКЦИЕЙ АНТУАНА ПРО И ЖЕРАРА ВЕНСАНА

НОВОЕ

ЛИТЕРАТУРНОЕ

ОБОЗРЕНИЕ

МОСКВА

УДК 316.728(4X091) ББК 63.3(4)-75 И90

Редактор серии Л. Оборин

В оформлении обложки использована работа К. Малевича «Три женские фигуры» © Русский музей, Санкт-Петербург, 2019

И90 История частной жизни: под общ. ред. Ф. Арьеса и Ж. Дюби. Т. 5: От I Мировой войны до конца XX века; под ред. А. Про и Ж. Венсана / Софи Боди-Жандро, Реми Лево, Кристина Орфали, Антуан Про, Доминик Шнаппер, Перрин Симон-Наум, Жерар Венсан; пер. с фр. О. Панайотти. — М.: Новое литературное обозрение, 2019.-688 с. (Серия «Культура повседневности»)

ISBN 978-5-4448-0998-3 (т. 5)

ISBN 978-5-4448-0149-9

Пятитомная «История частной жизни» — всеобъемлющее исследование, созданное в 1980-е годы группой французских, британских и американских ученых под руководством прославленных историков из Школы «Анналов» — Филиппа Арьеса и Жоржа Дюби. Пятитомник охватывает всю историю Запада с Античности до конца XX века. Пятый, заключительный том—о XX веке, в котором частная жизнь претерпела невероятные изменения. Здесь рассказывается о дегуманизации человека на войне и в концлагере, о сексуальной революции и новом восприятии спорта, о том, как можно хранить личные тайны в эпоху масс-медиа и государственного контроля, о трансформациях религии и появлении интернета — и о многом другом.

УДК 316.728(4X091) ББК 63.3(4)-75

© Éditions du Seuil, 1987 et 1999 © О. Панайотти, пер. с французского, 2019 © ООО «Новое литературное обозрение», 2019

ТРУДНОСТИ ВЫБОРА

Жерар Венсан

Во введении к первому тому этой серии Поль Вейн задается вопросом, действительно ли цивилизация Древнего Рима послужила основанием для современного Запада, и отвечает: «На сей счет я не могу сказать ничего определенного»¹. О времени до XIV века Жорж Дюби пишет: все, что его касается, «гораздо менее достоверно и фрагментарно», чем сведения после этого рубежа². Поэтому неудивительно, что климат и отчасти демографию можно описывать в подробностях, а частная жизнь ускользает от историка, не желающего описывать исключительно быт, от которого остались многочисленные следы.

Богатейшие источники

Если ученые, занимающиеся давно прошедшими временами, испытывают дефицит любых источников — тех, которые можно использовать напрямую, и тех, что требуют реконструкции,— то для периода, исследуемого нами, источников больше чем достаточно. Даже просто перечисляя их, можно было бы составить целую книгу; автор этого введения (знания которого, увы, имеют границы) вынужден был удовлетвориться тем, что он знает, — малой долей того, что «следовало бы» знать. Первоначальный выбор скорее навязан обрывками сведений, которые принято называть «личной культурой», чем собственно «сделан». Историка невозможно отделить от его личной и интеллектуальной биографии. Из этого не нужно делать абсурдный вывод, что любая историческая книга есть скорее автобиография ее автора, нежели научный обзор неопровержимых данных, но стоит с самого начала оговориться, что взгляд на изучаемую проблему субъективен.

Почему мы выбрали для исследования Францию Возможно, «римское общество», «западный христианский мир» — это нечто иное, нежели набор артефактов, и за их разнообразием можно различить (их) общность. Предоставим специалистам разбираться в этом. С возникновением наций различия становятся все более явными или по крайней мере поддающимися оценке, так что невозможно написать историю частной жизни, в которой бы соединились таинственность мафиозо и открытость (хотя бы и мнимая) шведа. Вот почему мы приняли решение—и решение это было вынужденным — посвятить предлагаемый вниманию читателей том Франции. Это был наш второй выбор.

Пазл, который невозможно собрать

Ограничение нашего поля исследования Францией (не исключая, впрочем, возможного влияния иностранных моделей) —это попытка объять необъятное: на шестистах страницах сказать, что представляют собой все эти пятьдесят пять миллионов мужчин, женщин и детей, французов и иммигрантов, проживающих на данной территории, их образ жизни и представления. Шестьсот страниц—весьма значительный объем для читателя и крайне ограниченный для исследователя. Мы не можем изучать каждого человека в отдельности, поэтому нужно создать классификацию. По какому принципу классифицировать? По половому? Возрастному? Региональному? Социальному? По СПК—социопрофессиональным категориям, которые теперь превратились в ПСПК—профессиональные и социопрофессиональные категории? До какой цифры стоит округлять?* Все эти выборки по-своему важны и подразделяются на две, три, четыре категории. Статья о тридцатилетием жителе Ниверне, женатом, отце двоих детей, двигающемся по социальной лестнице, работающем по временному договору, нерегулярно ходящем на мессу, выплачивающем ипотеку на собственность, располагающем библиотекой из трехсот томов, включая пятитомник «История частной жизни»? Почему нет? А почему именно об этом человеке, а не о достойной пожилой даме, вдове морского офицера, любящей своих шестерых детей и двадцать четыре внука, голосующей за правых, не работающей официально, но занимающейся волонтерской благотворительной деятельностью в своем приходе? Почему нет? А почему о ней? Составителей тома очень прельщала идея пазла, мозаики из биографий и семейных историй, потому что они обладали всей совокупностью изучаемых текстов и полагали, что подобная подача материала сможет удовлетворить потенциального читателя, предпочитающего истории, а не историю, потому что в этих семейных историях он может найти что-то общее со своей собственной. Тем не менее—и это наш третий выбор —мы отказались от этой концепции по той причине, что нашей целью было не создать справочник «Кто есть кто» со сведениями об обычных людях, но показать общую картину.

Читатель, удивленный отсутствием отдельных исследований,