подобного рода отношениями, потому что любили своих жён, а некоторые любили узаконенных любовниц, и сразу после указа правителя по Империи прокатилась волна разводов и десятки юридически прозрачных разрывов контрактов.

Безусловно, не обошлось и без недовольных, но тут уж как всегда: лес рубят, щепки летят.

Возложение венца на светлую (во всех смыслах) голову нового Императора происходило с приличествующей помпой, пафосной помпезностью и пышным великолепием.

А вот свадьба Габриэль и Даггертона прошла в узком кругу самых близких друзей и любимых родственников. Красотка невеста в пышном белом платье залила слезами счастья кружевной лиф, и мне то и дело, приходилось прикладываться влажным платочком к черным подтекам туши, бегущим по фарфоровым щечкам.

Обоюдное «да» навсегда изменило взгляд одаренных высших к браку на пойс. Делать как Император было модно во все времена, ну а нас это поветрие коснулось куда как раньше. На свадьбе подруги я была уже глубоко беременная и походила скорее на украшенный масляными розочками торт нежели на тонкую и звонкую лань.

Но меня это мало заботило, я так искренне радовалась за подругу, что согласна быть хоть снеговиком, хоть бабой на чайнике, уж коли без моего присутствия она отказывалась играть свадьбу.

Счастливые молодожены на целую неделю отправились на необитаемую планету — тот самый райский уголок, на котором и мы с Тео провели свой медовый месяц. Самые чудесные двадцать шесть дней закончились слишком быстро, поэтому, когда загорелые, отдохнувшие, но немного грустные в столицу вернулись правители, я прекрасно понимала их чувства.

А когда через восемь с половиной месяцев у Императорской четы родился сын Амадеус, Даггертон Кассиус Рим признал его наследником, а не спрятал с глаз долой в приемную семью опасаясь за непоколебимость высшей власти.

После того, как я трижды подряд произвела на свет мальчишек, одного за другим, я категорически отказывалась потакать мечте супруга о дочке, но и в этот раз ему удалось уболтать меня. Малышка Майя стала нашим благословением и отрадой, отдохновением души и усладой для глаз, и, хотя внешне она была вылитая Бекки, характером она пошла в Теомира, что баловал её сверх меры, и казалось любил больше других детей.

Оглядываясь на прожитые лета, я считаю себя бесконечно удачливой и безмерно счастливой и каждый день благодарю Небеса за дарованное мне.