лучшая мамина подруга и моя крёстная, а также управляющий «Спа духовных грёз» — предприятие, основанное мамой до её болезни и место моей работы.

Когда я была моложе, то пыталась звать её тётей Джедис, хотя мы и не тесно общались, но это было странно, словно звать учителя по имени. Просто для меня она всегда была мисс Уайт, даже теперь, когда она одна из немногих, стоящих на моей стороне после того, как заболела мама.

Как только я ставлю мисс Уайт в известность об утреннем эпизоде с помидорами, её рот сжимается в тонкую линии, а кожа бледнеет ещё сильнее. Мисс Уайт родом из Германии, её бледная кожа и платиновые волосы всегда контрастировали с моей и маминой средиземноморской смуглостью.

Пока мисс Уайт слушает меня, я не могу не сравнивать её с мамой. По многим причинам мисс Уайт такая, как должен выглядеть ответственный взрослый: она одевается в безукоризненные дизайнерские костюмы, её волосы всегда до остроты прямые, и у неё внешность человека, справляющегося с делами.

Она выглядела тем, кем являлась: управляющая компанией. На её фоне мама смотрелась взрослой, одетой, словно растрёпанный подросток, но это мама, в буквальном смысле гений и учёный.

— Отведу её к доктору Симпа, и дам ему знать, — говорит мисс Уайт, как только мы все направились к лифту напротив квартиры.

— Я не могу, — немедленно отвечаю я.

Мисс Уайт ласково мне улыбается:

— Позволь мне. Это мои заботы. А ты выглядишь так, как будто нуждаешься в паузе.

Двери лифта открываются в холл здания. Мама купила его специально для создания «Спа духовных грёз» — мы переехали в квартиру наверху только после смерти папы.

— Я тебе сегодня не нужна на работе? — спрашиваю я мисс Уайт, пока мы пересекаем фойе.

Мисс Уайт держит паузу.

— Я отменила все встречи, — говорит она.

Я удивлённо смотрю на неё. Она не знала о самочувствии мамы, как она могла решить очистить расписание?

— Кое-что происходит, — говорит мисс Уайт, понижая голос. Она подаётся назад, пропуская маму к двери, и отводит меня в сторонку. — Подробности расскажу позже, но к нам придёт… очень… особенный клиент. У тебя что-нибудь запланировано?

Качаю головой. У меня никогда нет планов. Работа — это моё всё.

— Тогда встретимся здесь, Но сейчас прогуляйся. Постарайся не волноваться.

Ха. Я беспокоюсь ещё больше, чем работаю.

Мисс Уайт ведёт маму к двери, где её ожидает частный транспорт, чтобы отвезти их к её доктору. Я стою в опустевшем фойе, рассматривая варианты. Клиентов нет, спа пуст, смысл моего пребывания здесь и правда отсутствует.

Фойе состоит только из хрома и стекла, безукоризненно обставлено. Передняя стена целиком сделана из стекла, и освещается логотипом: огромной неоновой овечкой. Овечка отскакивает от букв ГРЁЗЫ, заставляя их перетекать в наш слоган: ВОЗВРАТИ драгоценнейшие воспоминания со «Спа духовных грёз».

Люди со всего света приезжают сюда ради маминого изобретения — процесса, позволяющего людям видеть сны наяву в состоянии полного расслабления. Это дорого, но стоит того: грезить — это словно возвращать самый лучший день вплоть до секунды.

Некоторое время я готова проигнорировать совет мисс Уайт о прогулке. Я могу пойти в подвал здания, где установлены мамины кресла грёз.

Могу сама получить грёзы и затеряться в прошлом, забыть об утре, маминой крови, маминой болезни — обо всём.

Вернуть день, когда папа был всё ещё жив.

Но потом я вспоминаю, как папина плоть стекала с него в моём кошмаре.

Наверно, стоит прогуляться.

Глава 4

Когда я выхожу, стеклянные двери «Спа духовных грёз» закрываются позади меня; на минуту я позволяю себе затеряться в хаосе города.

Наше здание находится на одной из самых многолюдных улиц города. Автотакси и магнитрамваи со свистом проносятся мимо спа, сопровождаемые ё-скутерами, то сливавшимися, то отделявшимися от общего движения.

Толпа людей собирается перед «Спа духовных грёз» — туристы, фотографирующие их наручами, замысловатые железные ворота, что ведут в Центральные Сады, расположенные прямо на противоположной стороне нашей улицы.

Новая Венеция была одной из самых первых удачных вещей, созданных после Войны Раскола. Спустя более чем десятилетие насилия, война кончилась за год до моего рождения, формируя Объединённые страны — республику, созданную для решения глобальных проблем.

У нового правительства ушло немало времени для принятия решения, касательно города, который станет центральной базой для их деятельности, и в конечном счёте, оно решило, что новое правительство заслуживало совершенно нового города.

Изначально, государство острова Мальта стояло на двух берегах, но Новая Венеция была построена как огромный, десятикилометровый, прямоугольный мост, соединяющий два больших острова. Прямо сейчас, если бы меня порывом ветра унесло за пешеходную дорожку, я бы очутилась в Средиземном море.

— Извините, — говорю я, протискиваясь сквозь группу иностранцев. Туристов всегда легко узнать, даже если у них нет красной полосы в верхнем углу их наручКОМов. Только туристы встают посреди улицы, чтобы уставиться на такие обыкновенные вещи, как уличные андроиды.

Они — единственные, кто приподнимают ноги и внимательно на них смотрят, пока идут по прорезиненному тротуару с генератором кинетической энергии.

Они — единственные, кто всегда одеты в шорты и топики в любую погоду, потому что они не могут представить себе Средиземноморский остров чем-то большим, чем тёплым и солнечным местечком.

У них также есть привычка изучать город с помощью туристических программ. Большинство их учеников сверкают серебром, явный признак того, что они подключили глазные нанороботы к какой-нибудь программе — историческим прогулкам по городу, или новостям, или переписке с их друзьями на родине, или просто записи всего, что они видят.

Я осторожно обхожу туристов, столпившихся возле ворот Центральных садов. Уличный андроид стоит по стойке смирно прямо на противоположной стороне, и я направляюсь к нему, пока туристы его не заметили.

— Пастиццу, пожалуйста, — говорю я, указывая на