королевство так быстро пало?
– А чего ты хотел? Там было всего тридцать ранговых семей да триста тысяч армии. Когда против тебя выступает несколько миллионов солдат при поддержке нескольких тысяч ранговых…
– Понимаю я, Дима, понимаю, но всё же страшно это, – заметил я. – Мы же сами с тобой смотрели, как начинался бой за столицу Романского королевства.
– Мне почему-то кажется, что даже провокаций не будет, – задумчиво проговорил Будаев, посмотрев в бинокль. – Они просто идут и захватывают.
В этот момент у Будаева заработала рация:
– Батя, пришла разведка. Танки. Повторяю, танки идут. Как понял меня?!
– Понял тебя, Орёл.
– Конец связи.
Ринувшись вперёд, я, перехватив свой автомат поудобнее,
спрыгнул в окоп и бросился к первой линии обороны, видя как в окопах началось движение, начали проводить в боевое положение орудия…
В зимней ночи раздался низкий пронзительный гул, и, подняв голову, я увидел как начала отрабатывать ПРО, сбивая пущенные ракеты.
– Поднять доспехи! Приготовится к бою! – раздался гулкий голос Барса отдающего приказы. – Девчонка, на вторую линию и не мельтеши под ногами… Да, мне плевать, что ты почти мастер! На позицию!
Добравшись до первой линии, откуда сейчас, как и было по плану, отходили пограничники, которые нас прикроют огнём с флангов, я некоторое время всматривался в темноту и, ощутив энергетику профи, взял рацию в руки и спокойно произнёс:
– Говорит Вениамин Старинов, всем, кто меня слышит, отдаю приказ: держать позиции, но не лезть вперёд, не нужно бессмысленно героизма. Эта война к нам надолго…
Россия. Бирск. Родовое поместье семьи Седых
Два старика сидели в креслах на крытой веранде и смотрели на зимний сад. Погода стояла пасмурная и тихая. – Метель будет, – заметил Кир Львович, – суставы ноют. – Война началась, – ответил ему Игорь Старинов. – А она и должна была начаться, ты сколько мог оттягивал этот момент… – Да, но сейчас он едва ли не худший. Скажи мне, Кир, ты прожил немало, и… – махнув рукой, устало растёкся в кресле Игорь. – Худших или лучших моментов не бывает, – спокойно ответил ему седобородый старец. – Всё зависит от того, как это воспринимать. Если бы война началась тридцать лет назад, погибли бы другие, и многих из поколения, живущего сейчас, не было. Не мне оценивать новое поколение и не тебе – это рассудят те, кто будет после нас. – Не понимаю тебя. – А ты и не поймёшь, сначала проживи век, а потом, если сумеешь остаться в здравом уме, попробуй ответить самому себе на этот вопрос. – Ты же можешь. – Могу, но не хочу, – улыбнулся Кир Львович. – В философии нет смысла и мудрости – это лишь повод нести бред умными словами. – А что тогда важно? – Нас помнят не по словам, а по делам, – поднялся Кир из кресла. – Пойдём, обсудим, что смогут сделать несколько стариков, чтобы увидеть конец этой войны…
Устроившись на крытом балконе третьего этажа поместья семьи, я медленно играл партию в шахматы на ноутбуке. Настроение было странным. Окунувшись в воспоминания своей юности, я на целый день выпал из своей обычной жизни… – Папа, мама Селена зовёт тебя ужинать, – выскочила ко мне на балкон русоволосая дочь, – ты скоро? – Начинайте без меня, – моих губ коснулась тёплая улыбка. – Хорошо, – улыбнулась она и убежала, а я всё же услышал: – Папа сказал, что придёт позже!.. Много было испытаний, и их будет достаточно и у будущих поколений семьи Стариновых. А я буду присматривать за ней, даже когда мне придутся оставить пост главы семьи и перейти в старейшины. Война закончилась уже достаточно давно, но от воспоминаний об этих событиях мне не дано избавится никогда. – Папа, мамы Элеонора и София недовольны, – вышел ко мне на балкон сын Павел. – Они считают это нарушением этикета. – Ха, – выдохнул я, – я же сказал, мне нужно подумать, а они, как обычно, любят создавать сложные правила там, где можно обойтись простыми действиями. – А о чём ты думал? – О чём может думать глава семьи? – задумчиво посмотрел я на нашего совместного с Селеной сына. – О семье… – Да, о семье, а конкретно, об истории, начальной цели… – Папа, а у тебя была цель создать всё это? – спросил меня Павел. – Ты спрашиваешь меня, была ли у меня цель? – задумчиво переспросил я у сына и, получив его кивок, ответил, – да, у меня была цель. Цель была в том, чтобы не остаться одному, ведь я какое-то время был единственным членом семьи Стариновых. Я вернул статус и создал семью, а после занимался её укреплением… – Это было целью твоей жизни? – осторожно спросил сын. – Знаешь, сын, а в жизни глобального смысла нет, каждый создаёт его для себя сам, – уверенно ответил ему я. – Поэтому сумей создать себе достойный смысл, а после воплоти его в жизнь. – Папа, там Миша приехал, – вновь забежала на балкон Оля наша с Евой дочь. – Два года прохвост болтался по Европе… – поднялся я из кресла. Выйдя с балкона вместе дочерью и сыном, я прошёл в семейную столовую и сразу утонул в какофонии звуков, создаваемую детьми, встретившими своего старшего брата. – Михаэль, морда наглая, ты где два года пропадал? – строго заметил я, – меня твой гарем скоро пережуёт и выплюнет. Да и Мари тебя в гости ждёт – до сих пор от женихов отказывается… – Так получилось, батя, – рассеянно улыбнулся он и обнял меня. – Рад тебя видеть. – Ира, ты Лере с Аней сообщила, что этот блудной сын нашёл дорогу домой? – Уже едут, – отозвалась она, укачивая на руках захныкавшего Сергея. – Обещались быть через двадцать минут. – Вот, где твоя комната, ты знаешь. Чтобы прилично там… – пригрозил я пальцем, – а то я вас знаю. – Веня, не при детях, – заметила София, кивнув на любопытно слушающих младших из Стариновых. Улыбнувшись, я подмигнул ему, а вот на лице Михаила отобразился только лёгкий испуг, ведь он вспомнил свой шестнадцатилетний день рожденья. Столько лет я был безымянным лекарем, не имеющим даже своего имени, но всё изменилось… Сейчас я Вениамин Старинов, и я понимаю, важно лишь то, что мы оставим после себя!
10. 06. 2018. – 28.12. 2019.
Россия. Бирск. Родовое поместье семьи Седых
Два старика сидели в креслах на крытой веранде и смотрели на зимний сад. Погода стояла пасмурная и тихая. – Метель будет, – заметил Кир Львович, – суставы ноют. – Война началась, – ответил ему Игорь Старинов. – А она и должна была начаться, ты сколько мог оттягивал этот момент… – Да, но сейчас он едва ли не худший. Скажи мне, Кир, ты прожил немало, и… – махнув рукой, устало растёкся в кресле Игорь. – Худших или лучших моментов не бывает, – спокойно ответил ему седобородый старец. – Всё зависит от того, как это воспринимать. Если бы война началась тридцать лет назад, погибли бы другие, и многих из поколения, живущего сейчас, не было. Не мне оценивать новое поколение и не тебе – это рассудят те, кто будет после нас. – Не понимаю тебя. – А ты и не поймёшь, сначала проживи век, а потом, если сумеешь остаться в здравом уме, попробуй ответить самому себе на этот вопрос. – Ты же можешь. – Могу, но не хочу, – улыбнулся Кир Львович. – В философии нет смысла и мудрости – это лишь повод нести бред умными словами. – А что тогда важно? – Нас помнят не по словам, а по делам, – поднялся Кир из кресла. – Пойдём, обсудим, что смогут сделать несколько стариков, чтобы увидеть конец этой войны…
Эпилог
Устроившись на крытом балконе третьего этажа поместья семьи, я медленно играл партию в шахматы на ноутбуке. Настроение было странным. Окунувшись в воспоминания своей юности, я на целый день выпал из своей обычной жизни… – Папа, мама Селена зовёт тебя ужинать, – выскочила ко мне на балкон русоволосая дочь, – ты скоро? – Начинайте без меня, – моих губ коснулась тёплая улыбка. – Хорошо, – улыбнулась она и убежала, а я всё же услышал: – Папа сказал, что придёт позже!.. Много было испытаний, и их будет достаточно и у будущих поколений семьи Стариновых. А я буду присматривать за ней, даже когда мне придутся оставить пост главы семьи и перейти в старейшины. Война закончилась уже достаточно давно, но от воспоминаний об этих событиях мне не дано избавится никогда. – Папа, мамы Элеонора и София недовольны, – вышел ко мне на балкон сын Павел. – Они считают это нарушением этикета. – Ха, – выдохнул я, – я же сказал, мне нужно подумать, а они, как обычно, любят создавать сложные правила там, где можно обойтись простыми действиями. – А о чём ты думал? – О чём может думать глава семьи? – задумчиво посмотрел я на нашего совместного с Селеной сына. – О семье… – Да, о семье, а конкретно, об истории, начальной цели… – Папа, а у тебя была цель создать всё это? – спросил меня Павел. – Ты спрашиваешь меня, была ли у меня цель? – задумчиво переспросил я у сына и, получив его кивок, ответил, – да, у меня была цель. Цель была в том, чтобы не остаться одному, ведь я какое-то время был единственным членом семьи Стариновых. Я вернул статус и создал семью, а после занимался её укреплением… – Это было целью твоей жизни? – осторожно спросил сын. – Знаешь, сын, а в жизни глобального смысла нет, каждый создаёт его для себя сам, – уверенно ответил ему я. – Поэтому сумей создать себе достойный смысл, а после воплоти его в жизнь. – Папа, там Миша приехал, – вновь забежала на балкон Оля наша с Евой дочь. – Два года прохвост болтался по Европе… – поднялся я из кресла. Выйдя с балкона вместе дочерью и сыном, я прошёл в семейную столовую и сразу утонул в какофонии звуков, создаваемую детьми, встретившими своего старшего брата. – Михаэль, морда наглая, ты где два года пропадал? – строго заметил я, – меня твой гарем скоро пережуёт и выплюнет. Да и Мари тебя в гости ждёт – до сих пор от женихов отказывается… – Так получилось, батя, – рассеянно улыбнулся он и обнял меня. – Рад тебя видеть. – Ира, ты Лере с Аней сообщила, что этот блудной сын нашёл дорогу домой? – Уже едут, – отозвалась она, укачивая на руках захныкавшего Сергея. – Обещались быть через двадцать минут. – Вот, где твоя комната, ты знаешь. Чтобы прилично там… – пригрозил я пальцем, – а то я вас знаю. – Веня, не при детях, – заметила София, кивнув на любопытно слушающих младших из Стариновых. Улыбнувшись, я подмигнул ему, а вот на лице Михаила отобразился только лёгкий испуг, ведь он вспомнил свой шестнадцатилетний день рожденья. Столько лет я был безымянным лекарем, не имеющим даже своего имени, но всё изменилось… Сейчас я Вениамин Старинов, и я понимаю, важно лишь то, что мы оставим после себя!
10. 06. 2018. – 28.12. 2019.