Владимир Мотрич

СТИХОТВОРЕНИЯ И ПОЭМЫ

Издательство «ЭНГРАМ» при украинско-австрийской компании «ЭНГРАМ-УНИ-АП-Харьков-Вена» начинает печатание книг, авторы которых по тем или иным причинам вплоть до сего времени оказывались в тени издательского внимания, хотя духовные импульсы их сочинений буквально носятся сейчас в воздухе, и публика ждёт их.

В редакционном портфеле мы собираемся оставлять те произведения поэзии, прозы, философии, мемуаристики, антропософии, эстетики, культурологии, публикация которых, не зависимо от давности их создания, от языка оригинала, будет премьерой в русскоязычной библиографии и, мы надеемся, утешением для читателя.

К печати подготовлены: сборник статей по аналитической психологии К.Г. Юнга и книга Алексиса Карреля «Человек: неизвестное».

Издатели

Издание настоящего сборника посвящено памяти М.А. Логиновой, Е.Л. Богуславской и Р.А. Рошер.

ВЛАДИМИР МОТРИЧ

СТИХОТВОРЕНИЯ И ПОЭМЫ

Харьков

Издательство «ЭНГРАМ»

1993

Своим дебютом мы решили сделать книгу избранных стихов и поэм Владимира Мотрича, которая третье десятилетие кочует в списках из рук в руки, но увидит свет только теперь. Давняя молва вокруг имени Владимира Мотрича, его исконная — осененная трагизмом бытия, талантливость, феноменальное безразличие самого автора к тому, будет или не будет он опубликован, и как следствие — горестная издательская безвестность иных его строф, давно уже ставших изустно хрестоматийными — всё это и предопределило наш выбор.

Ответственный редактор В.А.Родионов

Редактор Г.С. Щетинская

Художник Н.И.Гордиенко

ISBN 5-7707-4380-8

©А/О «ЭНГРАМ-УНИ-АП-Харьков-Вена»

Моему первому издателю Виктору Всеволодовичу Щетинскому —

Владимир Мотрич

Звуки сомнений

Городской натюрморт

Земля

Безносый ревизор

Душные песни

Ностальгия

Горький конфитюр

Поэмы

ЗВУКИ СОМНЕНИЙ

***

К тебе на исповедь пришёл,

А слышу панихиды песни.

И шёлк твоих тяжёлых штор

Полмира плотно занавесил:

Твоя холодная страна

С противоречьями сплошными

И детских сказок седина,

И старых небылиц вершины, —

Всё видится впервые мне,

Всё чувствуется первозданно...

И всё кружатся неустанно

Ночные птицы перемен.

***

Войди в меня, мое сомненье,

Душой и разумом владей,

Среди заученных идей

Живи волчонком воскресенья.

Ищи в словесном океане

Скупого разума следы,

Наполнив ветром молодым

Дырявый парус начинаний.

Домов одноэтажных дни

Взрывай соцветием рассвета.

И вдохновение поэта

До звёзд безумья подними.

***

Это клочки неразборчивых мыслей.

Белые комья бумаги измятой.

Чай, подслащённый душистою мятой.

Ночь проходимка — сообщница крысья.

Кровью рисует самоубийца

Улиц пустынных скупые наброски…

Не разминуться, не заблудиться

От перекрёстка до перекрёстка.

Самоубийству, самосожженью

Всё подвергается, что не напишешь.

Неуловимые мысли — блаженны.

Чем отдалённей, тем они ближе.

***

Обуглились крылья,

истлела туника.

Зрачки полнолуния

ночи белее.

Весёлые сны

головою поникли,

бессонница

мучает в ласках. Орфея.

Безмолвье.

Ни струн золочённых,

ни песен —

волшебные звуки замёрзли навеки,

и только! железо скрёбет по железу —

то приговор пишет

безжалостный лекарь.

Бормочет Орфей

непонятное что-то.

От шёпота стены глухие устали.

И время устало —

ночная работа...

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . .

***

Приходит ночь уединенья,

Ищейка-ночь

И ночь-сова.

Становятся прозрачней тени,

И призрачней звучат слова.

Слова — улыбки и оскалы.

Слова — цветы,

Слова — шипы.

Слова, склонённые устало.

Слова, поверженные в пыль.

Слова державного молчанья —

Венец союза и вражды.

Слова обиды за плечами

И бездорожья впереди:

И не хватает слов обычных

Ночную боль заговорить...

И трагик в небо пальцем тычет,

Решая — быть или не быть!

***

Чёрная метель над красным станом.

Ни души на сотни вёрст окрест.

Здесь родился и подохну здесь,

Замело пути в чужие страны.

Ересью, иллюзией ума,

Город спит в натруженных ладонях... `

Память — терпеливая мадонна —

Зимний вечер в гости принимай.

На поклон улыбкой отвечай,

Приготовь радушие и чай.

Время усади, за стол садясь.

Нет у вечеров таких исходов...

Напрочь застилает непогода

Прошлых дней губительную связь.

Прошлые уроки, падежи,

Ностальгию бунтов небывалых...

Ни души на сотни лет. Лежит

Красный стан под черным покрывалом.

***

Пора роковых ожиданий.

И встреч безысходных пора.

Пугливыми станут мышами

Мещане, чья матерь — гора.

И наше тревожное время

Покажется им обновленьем.

А ветер нас вправо заносит

И прямо на скалы несёт.

И осени светлая проседь

Из огненных соткана сот.

Под этой таинственной сенью

Мы ждём своего обновленья.

Давай на удачу поставим

Последний, единственный грош.

Заказаны дальние страны

И к ближним едва ли дойдешь.

И всё-таки в звуках сомненья

Великое есть обновленье!

***

Уже проспали мы

удачный бой.

Надежды нет

на крепостные стены.

На части раздирают наш покой

шакальи пасти

с огненною пеной.

Какое завтра

нас преобразит?

Какой пророк

укажет путь к спасенью?

Спокойный мир

благополучно спит

и радостные видит

сновиденья.

Но рок судьбы

бросает на весы

тяжелый груз

разбуженного гнева.

Смертелен смрад

распоротого чрева,

необратимы

гибели часы.

Пощады нет.

Мир обернулся бездной.

Прощенья нет,

спасенье мир проспал...

Уже сжимает

хваткою железной

беспечный город —

огненный Ваал.

***

Андрею Сахарову

Родина!

Возьми меня, я твой.

Всё твое: и