силой стенобитных орудий любые преграды на своём пути.

От воздействия Бекки я давным-давно научилась ставить блоки, а сейчас — с трудом поняла, что оно было, пока чуждая сила не покинула мой разум, отбросив скомканное сопротивление сломанного замкá. Коридор казался мне бесконечным, мигающие лампы гипнотизировали, вводя в транс и я прибавила шагу, чтобы наверняка дойти до дома…хотя бы в этом веке. Пот лился со лба, застилая глаза, стекал струйками по спине и груди, и чем ближе я приближалась ко входу, тем жарче становилось…

Тяжёлый чемодан и переброшенная через плечо объемная сумка давили и тянули, я устала, проголодалась и была зла. Дорога заняла весь день и половину ночи, а значит я не сплю вторые сутки — перед приездом трейнеров шалили нервишки и мне не спалось (впрочем, как и сестре, но результат то разный). Еще одна тяжелая дверь плавно отъехала в сторону, приглашая войти. Я натужно крякнула, подтягивая ношу и прислушалась к мыслям — пока мои.

В круглом холле, который роскошью мог сравниться с летней резиденцией Правящего дома, было пусто. Мозаичный пол всех оттенков бежевого и белого был органичным продолжением светлых, теплых стен, причудливо выкованные светильники, дверные ручки и петли были из купрума — материала усиливающего работу мозга, не удивлюсь, если потолочные перекрытия и межкомнатные перегородки были пронизаны им же.

Предо мной были три двери, и я дернула на себя ту, что была левее.

Небольшая, очень скромно обставленная комната без окон, но с дверью, судя по всему, ведущая в душевую, с единственной кроватью, скорее напоминающей нары, компактным столом и высоким, до самого потолка шкафом была не пуста. На стуле без спинки во истину с императорским величием восседал Нормус Кхаан. Даже если бы правая культя выше локтя, всё, что осталась от его руки, не бросилась первой мне в глаза, надменный взгляд и сквозящее беспокойным холодком презрение помогли мне точно определить кто предо мной.

Я низко поклонилась, как и положено, когда приветствуешь старшего. Старик прищурился, тщательно изучая его глубину, а затем сделал неопределенное движение здоровой руки, позволяя мне разогнуться.

— Это твоя комната, Эва, — сердце пропустило стук, так звала меня только кормилица, что заменила мне умершую родами мать. Её дитя не прожило и суток, и она стала моим спасением, а я — её. Вернувшись из лицея на каникулы, несколько лет назад я узнала, что отец рассчитал её, не нуждаясь в услугах няньки для подросших дочерей.

После долгих и тщательных поисков найти её мне не так и не удалось и самое малое, что я смогла сделать, это положить на счет Терезы все скопленные на таэрна[4] деньги, а через несколько дней вся сумма отчего-то вернулась обратно. Я донимала отца неделю, требуя и канюча, угрожая и шантажируя, пока в очередной раз моего занудства сестра не призналась, что сразу после того, как кормилица покинула наш дом — она умерла. Я не разговаривала с отцом больше года, а простить так и не смогла до сих пор.

— Тренировки начнутся завтра, — прервал мои размышления тихий голос, на этот раз не в голове, — подъем в пять.

С этими словами мужчина вышел, а я, посмотрев на часы, мысленно выругалась — спать мне оставалось не более трех часов, а еще нужно сходить в душ и хотя бы немного разложить вещи. Я бросилась к саквояжу, надеясь на удачу, но сегодня явно был не мой день: кроме белья, средств гигиены и пары учебных пособий по верс-теории были еще пара сай[5], выкованных из титанового сплава и остро заточенная, но пока ничем не покрытая дюжина сюрикэнов[6]. Ну хоть оружие не забыла, вряд ли у Кхаана найдутся подходящие по весу и идеально сбалансированные для моей руки железки.

В то время, как Ребекка всё время уделяла, (как и все версус-одаренные), искусству владения катаной, я (честно признаваясь самой себе), в пику идеальной сестричке и отцу, который обожал гладить меня против шерсти, восторгаясь умениями Бекки, записалась на технику сай, которую преподавали только в «узком» квартале, детям рабочих отцовской фабрики. Несколько раз я приходила домой со всё еще кровоточащими ранами, неглубокими и болезненными, но отец предпочитал не замечать их, как и сестра, а я считала ниже своего достоинства просить у него деньги на платного инструктора.

Всё, чему мог меня научить трейнер — я знала, преподавателя выше уровнем в «узком» найти было сложно. По имеющимся в свободном доступе свиткам я изучила всё, что смогла, начав тренировать младших в группе…

Так продолжалось около года пока моё упрямство и случай не свели меня с одним из лучших преподавателей. Перед Выбором он подарил мне парные сай, выкованные специально для меня, как знак признания равной. И всё же это не смогло притупить зависть к сестре, которая владела катаной лучше многих чемпионов Империи, и чьими достижениями отец гордился так же, как своими.

Зависть разъедала мои внутренности ядовитой кислотой, отравляя саму сущность сестринских отношений. День за днем мы отдалялись друг от друга, теряя объединяющие нас узы, а отец, казалось лишь подогревал во мне это чувство то и дело подкидывая дровишек в костер.

Я любовно провела пальцем по узкому лезвию и отложила оружие. Завтра…точнее уже сегодня приближается слишком стремительно. Так и не освежившись, я провалилась в душный сон накрывший меня чернильным полотном, словно пурга Ост.

Глава 2

Пролитой крови — не засохнуть.

В пять ноль ноль и не секундой позже, слепящий свет вспыхнул в моей комнате пронизывая холодными лучами каждый угол моей комнаты.

Я быстро умылась, переоделась и вышла, направившись по коридору в сторону кухни. На столе меня ждала чашка с кашей и сладковатый ягодный отвар, который исходил ароматным дымком, наполняя помещение ароматом смородины и вишни. Напротив сидел Кхаан, неспеша поглощая завтрак.

Я пожелала ему доброго утра, приятного аппетита и приступила к трапезе. Сегодня на нем был плотный комбинезон цвета графита, застегнутый на все пуговицы, очень похожий на те, которые носили трейнеры Академии. Волосы были сбриты на висках, а длинная коса почти доставала до пояса. Я едва ли съела пяток ложек и отпила пару глотков, как мужчина встал, отодвигая пустую тарелку.

— Завтра ты приготовишь завтрак для всех в этом доме, — безапелляционным тоном начал он.

— Но я не умею, — перебила я.

— Ты научишься. — Отрезал Кхаан. — Как и говорить, когда твоим мнением интересуются.

Он очень выразительно посмотрел на меня и едва начатую кашу, а затем вышел, знакомо чеканя шаг. Я не стала гневить того, кто может щелчком пальца переломить мне хребет