аккуратно. Если нас заметят, то как говорит босс, к нам придет маленький пушной зверек по имени Песец. И не пойми эту фразу за обещание чего-то приятного!
“Я будущий заместитель Дана? Вот же скотина! А мне ничего не сказал!”
Она приняла бинокль, осторожно выглянула из-за тракторного ковша по примеру Гарруса и приложила окуляры к глазам.
“???…??!…?!!…!!!”
“Что?!! Дан разговаривает с Александрией?!!”
“Не просто разговаривает. Он ей что-то выговаривает! Он отчитывает её? Александрию?!! И она… Она его слушает? Кивает?!! Что за… Почему?”
На её глазах происходило что-то нереальное. Дан Клей на равных разговаривал с одной из Триумвирата! И они… Давно знакомы. Хорошо знакомы…
К горлу Сплетницы подкатил комок. Она не могла читать Дана, да и Александрия почти не поддавалась её силе. Но сейчас, то состояние, в котором смешалось: непонимание, шок и ревность, придало ей сил, увеличило возможности.
“Она его любит!” — Лиза Вилбурн, а точнее сейчас уже Амели Скар, втянула в себя воздух через плотно сжатые губы.
“Безответно.” — Выдох облегчения.
“Но, они очень близки!” — Судорожный вздох.
“Очень, очень близки… До…”
Сплетница оторвала бинокль и прислонилась к трактору.
“Они спали! Один раз. И давно. Еще до нашего с ним знакомства. Это было только раз и судя по моторике движений Александрии, это не повториться никогда больше. Вроде это нормально, когда у мужчины до тебя были другие женщины. Это обычно. Тогда почему меня это сейчас так бесит?!!”
Отдышавшись, Сплетница вновь прильнула к биноклю.
“Он вроде не виноват, но почему же я хочу, его сейчас придушить?”
Дан качнулся вперед, наклонился и что-то произнес на ухо Александрии. Та застыла, на секунду. Её движения потеряли плавность, стали резкими. Дан что-то выкрикнул.
“Она его сейчас ударит!!”
Бинокль полетел на песок и она выскочила из-за тракторного ковша.
“Дана ударит Александрия! Она не собирается сдерживаться! Она же убьет его!”
Амели забыла, что еще секунду назад, сама готова была придушить Дана Клея. Это просто вылетело из её головы. Она бежала вперед, забыв обо всем…
Полноватый мужчина, с неопрятной бородкой и сальными волосами, неспешно поглощал гамбургер. Он почти не чувствовал вкуса. Его левая рука лежала на руле старенького, но надежного минивена. Его прошлая машина, большой фургон, в котором была даже кровать, пусть и небольшая, ему нравился куда больше. Но, он потерпит, пока они не украдут, угонят или отберут что-то получше. Тем более удобства для него мало что значили. Нет, когда то он любил вкусную еду, мягкие кровати, утонченное вино, но то время давно прошло. Теперь он легко обходился малым. Правда любовь к еде у него осталась. “Этот гамбургер, как резина.” — Подумал он, но жевать не перестал, он не ел почти сутки и ему требовалась энергия. К тому же из-за той потери которую он недавно испытал, его внимание находилось где-то в глубине, поглощенное воспоминаниями. Он воспринимал мир не так как другие люди. Он был одновременно в двух местах. Во втором месте был одновременно он который Она, но это было для него нормально. Двойной поток информации, идущий от двух разных комплектов чувств, его ничуть не смущал. Он был сразу и в этой машине, и в лесу, на небольшой поляне, сидела у костра. Большой кусок колбасы вывалился из гамбургера ему на колени. На газету которую он купил, но еще не читал, “Бостонский вестник” от четырнадцатого числа. Недовольно поморщившись, он поднял кусок колбасы, и отправил его в рот. Когда он выпрямился, то заметил идущего к нему человека. Тот был одет как типичный проповедник. Поправив пистолет под газетой, он приоткрыл окно. — Добрый вечер! — Поприветствовал его мужчина в темном костюме. — Не интересует. — Постойте, хотите её увидеть? — Прежде чем он закрыл окно, мужчина показал ему фотографию. Недоеденный гамбургер выпал из руки. — Она жива?!! — Да. — Проповедник протянул фотографию. — И я не представляю угрозы, я не кейп! Дрожащей рукой Уильям Мантон взял фотографию. На ней была сфотографирована Райли с той же газетой, что лежала у него на коленях, той же даты. — Что я должен сделать? — Его голос был удивительно спокоен, что вообще не отражало его реальные чувства, совсем не отражало. — Я покажу вам фотографию, и вы будете должны убить изображенного на ней человека в ту же секунду. Повторяю, тут же, без раздумий, не теряя ни мгновения. Задержка на более чем на секунду и я пропаду. Меня обещали телепортировать. — Поправился “проповедник”. — И вы её никогда не увидите. — Я согласен. — Ему не надо было думать над ответом. — Внимание, я достаю фото. — Мужчина достал карточку, поднес её к его глазам оборотной стороной. — Три, два, один. И он развернул фотографию. В семистах метрах на север, в лесу, Джек Остряк дернулся, предчувствуя, что произойдет. Если бы у него была хотя бы минута, хотя бы десять секунд, он бы успел что-то сказать, найти нужные слова, остановить. Но этого времени у него не было и он был всего лишь человеком. Сибирь была быстрее. Намного быстрее. Один удар и голова Джека слетает с плеч. Полосатая ступня перемалывает череп в труху. Кинувшийся на Сибирь Крюковолк, разлетелся на части, погибнув в ту же секунду. — Что дальше? — Спросил Уильям Мантон, который не почувствовал ни малейшего угрызения совести, хотя только что убил того, с кем шел рядом многие годы. — Вот. Навигатор, в нем занесены координаты. — Свалил отсюда. Быстро. Взревел мотор и старенький минивэн стартовал с места так как никогда ранее. Два километра на юг. Затем поворот на проселочную дорогу. Сверху на минивен запрыгивает Сибирь. Еще один поворот. Дороги почти нет, скорее это просто тропа. Вот заканчивается и тропа, дальше машина не проедет, а до точки на навигаторе, еще пятьдесят метров. Сибирь качнулась и бесшумно прыгнула вперед. Через десять секунд, Уильям Мантон открыл дверь и вышел из машины. Сибирь не могла наложить на него свою неуязвимость из-за эффекта названного в честь него. Но, ему было все равно, он уже проиграл. Отряхнув одежду, он выпрямился и вышел на лесную полянку с высоко поднятой головой. Его переиграли, но это было не так и важно. Он давно не хотел жить и если умрет сейчас, когда потерял уже почти все, подобное его не пугало. У небольшого костра, на раскладном стульчике, поигрывая шляпой в руке сидела Контесса. Рядом с ней, положив ей руку на плечо стоял знакомый
Бонусная миниглава завершающая второй том
Нидхам, небольшой городок к юго-западу от Бостона. 14 июня, поздний вечер. Главная улица, напротив аптеки.Полноватый мужчина, с неопрятной бородкой и сальными волосами, неспешно поглощал гамбургер. Он почти не чувствовал вкуса. Его левая рука лежала на руле старенького, но надежного минивена. Его прошлая машина, большой фургон, в котором была даже кровать, пусть и небольшая, ему нравился куда больше. Но, он потерпит, пока они не украдут, угонят или отберут что-то получше. Тем более удобства для него мало что значили. Нет, когда то он любил вкусную еду, мягкие кровати, утонченное вино, но то время давно прошло. Теперь он легко обходился малым. Правда любовь к еде у него осталась. “Этот гамбургер, как резина.” — Подумал он, но жевать не перестал, он не ел почти сутки и ему требовалась энергия. К тому же из-за той потери которую он недавно испытал, его внимание находилось где-то в глубине, поглощенное воспоминаниями. Он воспринимал мир не так как другие люди. Он был одновременно в двух местах. Во втором месте был одновременно он который Она, но это было для него нормально. Двойной поток информации, идущий от двух разных комплектов чувств, его ничуть не смущал. Он был сразу и в этой машине, и в лесу, на небольшой поляне, сидела у костра. Большой кусок колбасы вывалился из гамбургера ему на колени. На газету которую он купил, но еще не читал, “Бостонский вестник” от четырнадцатого числа. Недовольно поморщившись, он поднял кусок колбасы, и отправил его в рот. Когда он выпрямился, то заметил идущего к нему человека. Тот был одет как типичный проповедник. Поправив пистолет под газетой, он приоткрыл окно. — Добрый вечер! — Поприветствовал его мужчина в темном костюме. — Не интересует. — Постойте, хотите её увидеть? — Прежде чем он закрыл окно, мужчина показал ему фотографию. Недоеденный гамбургер выпал из руки. — Она жива?!! — Да. — Проповедник протянул фотографию. — И я не представляю угрозы, я не кейп! Дрожащей рукой Уильям Мантон взял фотографию. На ней была сфотографирована Райли с той же газетой, что лежала у него на коленях, той же даты. — Что я должен сделать? — Его голос был удивительно спокоен, что вообще не отражало его реальные чувства, совсем не отражало. — Я покажу вам фотографию, и вы будете должны убить изображенного на ней человека в ту же секунду. Повторяю, тут же, без раздумий, не теряя ни мгновения. Задержка на более чем на секунду и я пропаду. Меня обещали телепортировать. — Поправился “проповедник”. — И вы её никогда не увидите. — Я согласен. — Ему не надо было думать над ответом. — Внимание, я достаю фото. — Мужчина достал карточку, поднес её к его глазам оборотной стороной. — Три, два, один. И он развернул фотографию. В семистах метрах на север, в лесу, Джек Остряк дернулся, предчувствуя, что произойдет. Если бы у него была хотя бы минута, хотя бы десять секунд, он бы успел что-то сказать, найти нужные слова, остановить. Но этого времени у него не было и он был всего лишь человеком. Сибирь была быстрее. Намного быстрее. Один удар и голова Джека слетает с плеч. Полосатая ступня перемалывает череп в труху. Кинувшийся на Сибирь Крюковолк, разлетелся на части, погибнув в ту же секунду. — Что дальше? — Спросил Уильям Мантон, который не почувствовал ни малейшего угрызения совести, хотя только что убил того, с кем шел рядом многие годы. — Вот. Навигатор, в нем занесены координаты. — Свалил отсюда. Быстро. Взревел мотор и старенький минивэн стартовал с места так как никогда ранее. Два километра на юг. Затем поворот на проселочную дорогу. Сверху на минивен запрыгивает Сибирь. Еще один поворот. Дороги почти нет, скорее это просто тропа. Вот заканчивается и тропа, дальше машина не проедет, а до точки на навигаторе, еще пятьдесят метров. Сибирь качнулась и бесшумно прыгнула вперед. Через десять секунд, Уильям Мантон открыл дверь и вышел из машины. Сибирь не могла наложить на него свою неуязвимость из-за эффекта названного в честь него. Но, ему было все равно, он уже проиграл. Отряхнув одежду, он выпрямился и вышел на лесную полянку с высоко поднятой головой. Его переиграли, но это было не так и важно. Он давно не хотел жить и если умрет сейчас, когда потерял уже почти все, подобное его не пугало. У небольшого костра, на раскладном стульчике, поигрывая шляпой в руке сидела Контесса. Рядом с ней, положив ей руку на плечо стоял знакомый