площадки небольшие камешки.

Зашедший было на посадку вертолет неожиданно взмыл вверх. Первая попытка не удалась. Гляциологи уже не улыбались, а с тревогой и надеждой следили за тем, как вертолет заходит на второй круг.

На этот раз машина приблизилась значительно ближе, однако пилот был вынужден поднять ее над скалой.

— Ничего не выйдет, — сказал Бако, придвинувшись к Санду.

Вертолет был почти у самой цели, и люди на площадке подались вперед, словно готовясь помочь экипажу. Но подхваченный шквалом ветра, он отошел в сторону, а потом взмыл вверх и стал удаляться. Стало ясно, что он улетает совсем.

Люди на площадке старались не смотреть друг на друга. Их лица, казалось, еще более осунулись и потемнели. Саид поднял взгляд на Бако и увидел детские глаза, полные слез. Парнишка, не стесняясь, всхлипнул и уронил голову на грудь Саида.

— Эх, были бы на той стороне — сел бы! — огорченно сказал Саид. — Да как туда переберешься?

Близился вечер. Восьмерка гляциологов во главе с Олимом продолжала путь. Пурга не утихала.

Восьмерка держалась плотной цепочкой. Неожиданно шедший последним Уктам ускорил шаг и стал обгонять спутников. Он приблизился к Олиму и тихо, вполголоса, спросил:

— Ты действительно считаешь, что подвижка произошла из-за эксперимента? Этого никто никогда доказать не сможет! Зачем нам самим головы в петли совать? Ведь наука до сих пор не знает, почему ледники начинают двигаться…

Олим пристально посмотрел на Уктама, глухо сказал:

— Я успел снять перфоленту. Теперь она у меня не только в кармане, но и вот здесь… — Он коснулся рукой головы и упавшим голосом добавил: — Мы виноваты…

— Да-а, влипли!

Некоторое время они шагали молча, потом Уктам, будто спохватившись, спросил:

— Ты уверен, что мы не сбились с курса?

— Километра через три последний перевал, начнется спуск в долину… Шесть-семь часов ходу. Подбодри ребят.

Уктам оглянулся и увидел, что последней, поотстав, идет Ширин.

— Попридержи… Ширин выбилась из сил…

— Нельзя. Еще хуже будет, — ответил Олим, но все-таки сбавил шаг.

Уктам остановился, поджидая Ширин. Она благодарно улыбнулась ему.

К ночи в райцентре Сарбанд собралась срочно созданная чрезвычайная комиссия. Заседала она в небольшой комнатушке при радиостанции, за простым обеденным столом радистки. Ближе всех к столу расположились четверо: председатель комиссии, седоглавый мужчина со значком депутата Верховного Совета СССР, молодой генерал, секретарь райкома партии, начальник гидрометеорологической службы республики.

— Направление движения остальных восьми сотрудников экспедиции установить не удалось… — заканчивая доклад, сообщил Сангин. — Очень плохая видимость.

— На завтра обещают такую же погоду, — добавила Малика. — И все-таки мы рискнем вылететь двумя экипажами…

— Товарищ Максимов, доложите обстановку в зоне накопления воды, — повернулся председатель комиссии к своему соседу.

— Насколько нам удалось выяснить, накопление идет очень интенсивно. Сами понимаете — начался пик паводков. Но… — Максимов сделал многозначительную паузу. — Это нам на руку! Чем скорее уровень воды достигнет пятидесяти метров, тем раньше начнется естественная фильтрация под плотиной. Уровень воды стабилизируется, и угроза дальнейшего накопления будет снята.

— Когда это по-вашему, Петр Александрович, произойдет?

— Суток через трое… В крайнем случае, четверо, — последовал уверенный ответ.

— Товарищ Касымов, — председатель комиссии снова повернулся к Сангину, — я не совсем понял причину преждевременной подвижки Белого Дракона. Ведь по вашим прогнозам, это должно было произойти через одиннадцать лет.

Сангин встал, помолчав, ответил:

— Наукой зафиксировано немало случаев преждевременных подвижек. Все вероятные причины пока точно не известны…

— А не могли ли повлиять на состояние ледника ваши эксперименты?

— Не думаю. У нас разработан четкий режим работ, люди там опытные. — Он опустился на место.

— Мне кажется, — сказал председатель комиссии, — в обстановке мы разобрались не полностью. Многое еще неясно. Ни сама причина поведения ледника, ни судьба людей… Завтра вам, — он посмотрел в сторону Малики, — будут приданы еще два экипажа. Необходимо осмотреть и северные склоны хребта. Будьте осторожны… А пограничники помогут вам с земли. Поможете, товарищ генерал? — Генерал утвердительно кивнул головой. Председатель комиссии прошелся по комнатке. — Людям на «козырьке» нужно, забросить продовольствие. Как только утихнет ветер, высадим воздушный десант и снимем людей. Каждые тридцать минут прошу докладывать мне об уровне воды… Товарищ Почаев, — обратился он к секретарю райкома партии, — сколько селений может оказаться в зоне затопления через трое суток?

— Калайдашт и Сурхак… Дворов сто пятьдесят.

— Утром приступайте к эвакуации людей. А вы, Петр Александрович, дайте мне к одиннадцати утра прогнозы и расчеты… на случай непредвиденных обстоятельств.

— Что вы имеете в виду? — растерянно спросил Максимов.

— По-моему, вы меня правильно поняли, Петр Александрович.

Утро следующего дня на хребте Каразор выдалось таким же ненастным. Сквозь темную предутреннюю мглу едва прорезались неровные зубцы хребта. Пурга по-прежнему буйствовала, то обступая все плотной снежной пеленой, то вдруг рассеиваясь до прозрачности и открывая взгляду соседние склоны.

Запорошило и вход в снежный грот, и людей, тесно прижавшихся друг к другу.

Уктам стряхнул снег с бровей, открыл глаза и, повернув голову, оглядел своих спящих спутников — Олима не было. Уктам насторожился, прислушался, но ничего, кроме свиста ветра, не услышал. Он резко поднялся, одним прыжком выскочил из грота, испуганно огляделся вокруг. По склону двигалась темная фигура, и он кинулся вслед, по колено проваливаясь в снег, падая и задыхаясь, пока не оказался рядом с Олимом. Тот за воем ветра не услышал его шагов.

— Ты куда? — хватая его за руку, крикнул Уктам. — Предатель!

— Отстань, дурак! — отбросил его руку Олим. И зашагал наверх.

— Трус, дерьмо! — кричал Уктам в спину Олиму.

Тот не обращал на оскорбления никакого внимания и шел дальше.

— Все равно тебе не уйти от ответа! — Уктам едва поспевал за Олимом. — Отвечать будешь ты один, а мы все докажем свою невиновность!

Они поднялись на гребень, остановились. Уктам следил, как Олим настойчиво выискивал что-то в утренних сумерках жадным взглядом. Со всех сторон их окружали лишь заснеженные горы и темная пустота неба.

Почти одновременно увидели карабкающуюся по склону