КРАСНОЕ & БЕЛОЕ

  Вечером Василий Васильевич решил прогуляться, дошел до парка, народа почти не было. Посмотрел на плавающих в пруду лебедей, пожалел, что не взял с собой никакой еды для них. Обычно вечерами гулял с другом Семеном Игнатьевичем, но уже шесть дней тот не отвечал на звонки, приходил Василий Васильевич и к подъезду дома, в котором жил Семен Игнатьевич, звонил по домофону, но и это не давало результата. Василий Васильевич беспокоился, шума пока не поднимал, думал, что друг уехал погостить к дочери в Германию. Решил еще дней пять подождать, потом уж действовать. Василий Васильевич и не надеялся в свои семьдесят семь лет обрести друга. Раньше было много друзей, с одними жизнь развела, другие умерли. А как-то вышел в свой двор и случайно встретил Семена. Оказалось, что он уже почти год живет в их же дворе, единственном девятиэтажном доме в окружении пятиэтажек. Они были из соседних деревень, дружили мальчишками, потом уехали учиться и пути разошлись. Семен дослужился до полковника, полгода назад похоронил жену, а еще раньше они с женой продали свою трехкомнатную квартиру, переехали в однокомнатную, в эту девятиэтажку. Дочь Семена почти в пятьдесят лет первый раз вышла замуж за своего одноклассника, который давно жил в Германии, но своего жилья у него не было. Вот Семен с женой и решили продать свою большую квартиру, купить для себя маленькую, а вырученные от продажи деньги и все накопления отдать дочке с зятем для покупки небольшой квартирки в городе Росток. Встретились друзья юности в тяжелый для Семена Игнатьевича момент, после смерти жены он никак не мог он прийти в себя, сидел дома, выходя только в магазин. Василий Васильевич уже возвращался домой с прогулки, услышал:

  - Васильевич, ты?

  - Я, коли признал в темноте! Здравствуй, Семен! Давненько не встречались! Я думал, что ты умер!

  -Тебя переживу!

  -На здоровье! Я сказал, что думал, что ты умер, теперь вижу: живой! Но ты же о себе весточки не подавал, разведчик!

  -В Германию ездил, гостил у дочери. Там хорошо! Они законопослушные.

  -Ух ты! А чего там хорошего?

  -В магазинах еды... Дороги хорошие. Все аккуратно подстрижено.

  -У нас еды мало?

  -Нет, там деликатесы...

  -Какие?

  -Разные!

  -Скажи какие, хочу понять.

  -Ну тебя, сказал, как сказал.

  -Как ты увидел, что они законопослушные? Сначала на Европу строем пошли, потом на нас!

  -Какой ты приставучий.

  -Чего не остался, если так хорошо? Дочери твоей полтинник, мужу ее столько же, детей нет и не будет уже, пусть бы за тобой поухаживали! - сказал Василий Васильевич.

  Семен Игнатьевич молчал.

  - Не сердись. Давно приехал? Я и не знал, что думать.

  - Сегодня утром. Не сказал, ты ж опять начал бы свою пропаганду, - ответил Семен Игнатьевич.

  - Не обижайся, я от души, о тебе думаю. Ты полковник, уважаемый человек!

  - Кем уважаемый?

  - Мною, тебе этого мало? Чего ты все денежки в Германию посылаешь? Пенсия хорошая, а экономишь им на деликатесы.

  - Дружи с тобой! Все осуждаешь...

  - Семен, я правду говорю, никому не нравится! Уродился я таким, что теперь делать?

  - Жить там я бы не смог, у нас свободно, ширь какая-то, не могу объяснить. Вот тебя встретил и разговор... Все у них справно.

  - Но не хватает твоих денег! Ежемесячно ты им семьсот евро отсылаешь? Сам колбасу подешевле покупаешь, выпить не можешь себе позволить. Чего ты их не построишь?

  - У них квартиры не было. Мы хотели помочь, все деньги отдали, переехали в эту. Считали, что она из-за нас замуж долго не выходила, не могла нас оставить. Камень на душе лежал. А зачем мне деньги в семьдесят девять лет? Я рад за дочь, она счастливая. Мужу угождает, боится его потерять. Я говорил, мол, нельзя так, не показывай, а то найдет другую. Молчит, неприятно ей. Значит, искал меня, Василий?

  - Как не искать, если пропал?

  - Спасибо! Я совсем завял, Нину вспоминаю! С ней точно знал, зачем на свете живу, вернее и не задумывался об этом.

  - Брось ты эти сопли. Никто не знает, зачем живет. Твоя Нина никуда не делась, ты о ней сто раз в день вспоминаешь, с тобой она.

  - Одиночество такое бывает, ужас! Я в Германии тебя вспоминал, думал: вот бы с тобой прогуляться у Рейхстага.

  - Ты в Берлине был?

  - До Берлина поездом, а там они меня встретили на машине. Я попросил до Рейхстага отвезти.

  - Надписей нет?

  - Что наши писали, когда Берлин взяли?

  - Ну да.

  - Сам знаешь! Чего спрашиваешь? Кусочек оставили, для декорации. Я стоял и пытался представить, как радовались наши! Война закончилась!

  -Мать рассказывала, как люди в деревне радовались: плакали, танцевали, пели. Я ничего не помню, мне два года было, - сказал Василий Васильевич.

  - Мне четыре, тоже не помню. 20 мая мать похоронку получила: пал смертью храбрых в боях за Берлин. Общие воспоминания остались, как в тумане. Я боялся, что она умрет, один останусь, - сказал Семен Игнатьевич.

  - Мать рассказывала, что отец пропал без вести под городом Торгау, это на Эльбе. Ему двадцать лет было. Мне уже семьдесят семь! Каково в двадцать в бой идти, понимать, что убить могут? - сказал Василий Васильевич. - Мать сниться стала, может, время мое подходит. Голос ее слышу: "Я люблю тебя, Василий!".

  - Кого же ей любить! Помню ее, красивая женщина была, а замуж не вышла.

  - Отца всю жизнь любила. Какие женщины были, целое поколение! Твоя мама тоже замуж не вышла. Мужиков мало было, сгинули на войне, но другие устраивались. А наши и не пробовали. Маму убивали слова: пропал без вести. Молилась, надеялась, что он жив. Один раз я подслушал, в школе уже учился, она просила у Бога весточки,