уместна суровая и упругая музыка Вагнера — музыка стихий. Когда придёт время возведения моего Дворца, настанет время музыки архитектуры — царство великого Баха... Но не буду забегать вперёд!

Стремительна и безошибочна работа моих чудесных помощников, и в полдень площадка полностью расчищена. Всё замирает, пыль медленно осаживается, чтобы её смыли со всех поверхностей роботы-уборщики.

Теперь пахнет сырой пылью, словно в начале дождя, но грязи практически нет.

Я иду в своё пристанище, чтобы помыться и пообедать.

Наваливается усталость. Омовение и скромная, зато питательная трапеза прогоняют утомление.

Всё идёт в строгом соответствии с моим планом. Я тщательно и точно рассчитала потребность в роботах-помощниках, время их работы и транспортное сопровождение. Результат налицо.

Нежась в кресле, выпиваю бокал лёгкого вина. Я снова в строю!

Настал момент закладки краеугольного камня. Бросаю взгляд на энергокристалл и выхожу наружу.

Площадка почти просохла. Воздух свеж, солнце высоко, я улыбаюсь этому миру.

Отдаю мысленную команду стальному великану, одна лапа которого оканчивается сверхпрочным буром. Робот послушно топает к назначенному мной месту, твёрдая каменистая земля сотрясается от каждого шага, я чувствую вибрацию ступнями.

Теперь великан встаёт над нужной точкой, прицеливается лапой-буром и, выпустив мощную струю пара, приступает. Бур с оглушительным визгом врезается в земную твердь. Звук не для слабых духом, даже зубы сводит. Бур медленно, но неумолимо погружается.

Примерно через минуту он вдруг резко уходит вниз, словно в этот миг робот пробивает панцирь. Великолепный механизм, вдохновлённый магией, тут же находит новое равновесие, и... наступает странная тишина.

Тишина, которой не должно быть.

Почему не слышно вращения бура, хотя бы и холостого?..

Я гляжу на робота особым зрением и вижу: робот мёртв. Застыл. Мгновенно потерял энергию. Мгновенно остановился бур. Мгновенно смолкли двигатели. Как такое возможно?!

Всё замерло, окаменело, даже я. Долго продолжается это странное оцепенение, но холодные пальцы паники наконец разжимают моё сердце. И становится легче ушам — почти исчезает давление, которое оказывал визг бура, замолкает фантомный шум.

Очнувшись, собираюсь с мыслями. Надо узнать, что случилось. Посылаю мягкое воздействие. Моя магия не встречает сопротивления, но и результатов не приносит — увы, мой бурильщик и верно мёртв. То есть, сломан. Несколько моих заклинаний рассеиваются, не находя адресата. Заменить робота нечем, мне выделили одного такого, зачем здесь два?

Во мне растёт волна гнева: какая досадная заминка! И это при закладке краеугольного камня! Мой изящный план не рассыпается, нет. Но сроки... Я рычу, сжимая кулаки.

Спокойно, волшебница, оставь недостойные эмоции. Они бессмысленны, ибо не ведут к цели.

Расслабляю руки, разжимаю стиснутые зубы. Говорю, чтобы хоть как-то всколыхнуть злорадную тишину:

— Мне нужен ремесленник!

ДЕТЕКТИВ

Я хмуро смотрел на входную дверь, застеклённую матовым стеклом. Трафаретные буквы нехотя складывались в надпись «Детектив Ф. Марлов», впрочем, как всегда.

Этой выцветшей надписи сто лет в обед, и половину из них я каждый раз, глядя на неё, даю себе слово, что со следующего заработка обязательно подновлю.

Кого ты обманываешь, Филип.

И вот я таращился на дверь собственного офиса и тупо рылся в карманах, ища ключ. Голова раскалывалась, просто бурбонная чума, а не похмелье.

Тихо выругавшись, я распахнул дверь и шагнул обратно в офис. Долбаный ключ должен быть где-то здесь.

Ни на столе, ни на подоконнике его не было.

Я сел в кресло, рассеянно сгрёб со стола рукой пустую бутылку, бросил в корзину. Что-то звякнуло.

Бережно, чтобы не стошнило, наклонился. Так и есть, моя связка почему-то отдыхала в мусоре.

— Надо завязывать, — посоветовал я себе и тут же послал советчика к чёрту.

Выдвинул верхний ящик стола и достал новый литр бурбона. Плеснул на пару пальцев в стакан. Поправил здоровье. Выходить на дело непохмелённым плохая примета, ведь приходится возвращаться.

Вынул ключи из корзины, запер дверь и пошёл на встречу с клиентом.

В кабинете-то у меня всегда закрыты жалюзи, в коридоре полумрак, а вот стоило высунуть рыло на улицу — по глазам наотмашь резануло солнце. Чуть не застонал.

К счастью, встречу назначили буквально в шести кварталах от моей берлоги, и я отправился пешком. Постепенно размявшись и продышавшись, я начал ощущать себя человеком. Немолодым, неперспективным, «уставшим от всего этого дерьма», но человеком.

Люблю клише, они откликаются во мне тихим весельем, которое успешно прячется за моей хмурой харизмой.

Однажды в молодости я ехал в поезде с одним майором. Этот вояка так и сыпал типичными солдафонскими тупостями, будто нарочно зазубрил сборник армейских маразмов и теперь соревновался с собой, с каждой минутой повышая плотность смороженного. Надо признать, жарил он не просто так, а впопад. И в какой-то момент я отчётливо увидел на его лице лукавую радость: этот мужик получал удовольствие от своего выступления. Стендап в полевых условиях. Жизнь как непрерывное рытьё «от меня и до обеда». Чёрт, он меня выкупил. Я точно такая же одинокая душа, плывущая в унылом океане быта и развлекающая себя любимыми... даже не остротками, а милыми фразочками, которые никому кроме меня не милы.

С каждым шагом самочувствие моё улучшалось. Я уже пожалел, что по привычке вышел в шляпе и плаще. В общем-то, жарковато.

Остановился закурить. Закуривая, привычно посмотрел на вывески, окна и крыши домов, будто ища подсказку или проверяя, не таятся ли вокруг опасности. Одна из вывесок горела, несмотря на щедрое солнце, которому сегодня не угрожало ни одного вшивенького облака. Вы замечали, что неон днём становится