Предисловие Георгия Бена

Георгий Бен, Женева, 1989. Фото Алексея Ансельма

Люди старшего поколения, возможно, помнят, как в 1952 году на советские экраны вышел английский музыкальный фильм со странным, длинным названием — «Познакомьтесь с императорским двором микадо». Это был один из так называемых «трофейных» фильмов — то есть фильмов, взятых Советской армией в качестве трофеев во время Великой отечественной войны в оккупированной Германии. Такие фильмы демонстрировались тогда без каких бы то ни было вступительных титров (кроме, естественно, заглавия^[1]): зрители никоим образом не могли узнать, кто режиссер того или иного фильма, кто в нем играет, кто написал к нему музыку и так далее. Фильм «Познакомьтесь с императорским двором микадо» был явной киноопереттой, где действие происходило в опереточной — в прямом и переносном смысле — Японии. И нам тогда было невдомек, что это действительно классическая английская оперетта «Микадо» — одна из четырнадцати оперетт, которые во второй половине XIX века создали драматург сэр Уильям Швенк Гилберт (1836-1911) и композитор сэр Артур Сеймур Салливен (1842-1900).

В музыкальном театре англосаксонских стран — Великобритании и Соединенных Штатов — Гилберт и Салливен занимают такое же (если не более высокое) место, какое, скажем, в Австрии занимают Штраус и Кальман, а во Франции — Оффенбах. Помимо того, что в английских столичных и провинциальных театрах то и дело ставится то одна, то другая оперетта Гилберта и Салливена, в Англии имеется — это уникальный случай — особая труппа «Д’Ойли-Карт», которая ставит только эти оперетты. Большинство британцев еще с детства в той или иной степени воспитывалось на опереттах Гилберта и Салливена. Их ставит самодеятельность еще в школах, и по всей стране есть так называемые «Общества Гилберта и Салливена», то есть самодеятельные коллективы, которые либо ставят эти оперетты полностью, либо поют отдельные отрывки из них в концертном исполнении. Таких «обществ» буквально сотни. Так чем же объясняется популярность этих оперетт или, точнее, комических опер, как их в то время называли (слово «оперетта» было тогда малоупотребительным)? Вот что объясняет продюсер этих оперетт Брайен Хьюэтт-Джонс:

«Тому есть две причины. Во-первых, та, что музыка Салливена очень мелодичная и хорошо запоминающаяся. А во-вторых, тексты песен, написанные Гилбертом, все еще очень актуальны — даже теперь, через сто лет. Вот, например, песенка палача Ко-Ко «Небольшой список» из оперетты «Микадо». В этой песенке Ко-Ко перечисляет людей, от которых обществу нужно избавиться: бесчестных политиканов, светских лицемеров, претенциозных певцов, бездарных музыкантов и т. д. Этот список актуален и теперь: эти люди и сейчас так же досаждают обществу, как сто лет назад. И по традиции текст этой песни при каждой новой постановке постоянно видоизменяется: в него включаются все новые и новые люди, современные политические деятели, намеки на актуальные события».

Brian Hewett-Jones. Interview to the Russian Service of the BBC. 10 April 1990.

Однако за пределами англоязычного мира оперетты Гилберта и Салливена почти неизвестны. Как объясняет Брайен Хьюэтт- Джонс:

«Мне кажется, оперетты Гилберта и Салливена очень национально английские. По-моему, в переводе они много потеряют, потому что тексты в них крайне важны, а эти тексты — типично английские, в них — очень английское мироощущение. Хотя, например, действие «Гондольеров» происходит в Италии, но это — типично английский юмор; шутки — характерно английские. Возможно, для иностранцев это вовсе не будет так смешно».

там же.

Однако бывает и так, что и иностранцы, познакомившись с этими опереттами, тоже становятся их поклонниками. Так произошло, например, с балетмейстером Сергеем Дягилевым и композитором Игорем Стравинским. Дягилев был страстным любителем оперетт Гилберта и Салливена и для собственного удовольствия переводил песни из этих оперетт на руский язык. А Стравинский сравнил сотрудничество Гилберта и Салливена с сотрудничеством Гуго фон Гофмансталя и Рихарда Штрауса:

«Британские оперы никогда не бывают скучными. Их действие движется галопом, как резвый скакун, а не как ломовая лошадь. Персонажи — хорошие и плохие — четко очерчены и служат целям сатиры. <...> Это — одна из главных причин популярности этих опер. <...> Наиболее интересной из них мне кажется «Иоланта». То, как в ней музыкально интерпретированы стихи, представляется мне вершиной музыкальной симметрии, требующей высочайшего, тончайшего мастерства. Болес того, у Салливена — такое чувство ритма и контрапункта, какого я не нахожу у Рихарда Штрауса».

Цит. no: Leslie Baily. Gilbert & Sullivan and Their World. L., 1974, p.118.

Впрочем, начинал свою деятельность Салливен вовсе не как автор легкой музыки: у него поначалу были серьезные творческие претензии, и к оперетте он пришел почти случайно. Он родился в 1842 году в семье ирландского музыканта — капельмейстера королевского военного оркестра. Салливен окончил в Германии знаменитую Лейпцигскую консерваторию, где одним из его преподавателей был Ференц Лист, а его сокурсником — Эдвард Григ. Там же, в Лейпциге, Салливен написал свое первое произведение — музыку к пьесе Шекспира «Буря», которая была потом исполнена и в Лондоне. Вернувшись в Англию, он написал одну симфонию, балет «Заколдованный остров», комическую оперу «Контрабандист», ораторию «Блудный сын» и ряд небольших произведений; хотя некоторые из его сочинений имели успех, большинство их сейчас забыто. Однако в Англии Салливен обнаружил, что его серьезная музыка, даже высоко оцененная критиками, не дает достаточных средств к существованию. И Салливен поддался искушению вступить в сотрудничество с молодым драматургом Уильямом Гилбертом, уже поставившим в театре две свои пьесы, и в 1871 году они сочинили легкую оперетту «Феспид» — о легендарном древнегреческом поэте, с участием мифологических героев и олимпийских богов (ее партитура сейчас, увы, утрачена). Оперетта большого успеха не имела, и сотрудничество прекратилось: Салливен вернулся к симфонической музыке, а Гилберт, который подрядился писать оперетту только ради денег, взялся за пьесы для драматического театра, ибо он тоже считал себя не легкомысленным либреттистом, а серьезным драматургом.

Однако нашелся в Лондоне человек, усмотревший в неудачной оперетте «Феспид»