глаз. Уверяю, мне понадобится всего минута, чтобы заинтересовать вас. Всего одна минута и вам придётся извиниться за... это хамство.

  Силин чуть не выпрыгнул из коляски. Такой наглости от собеседника он определённо не ожидал. Но на следующий шаг его подвигла вовсе не наглость китайца, а уверенное спокойствие, с которым тот говорил. Сдерживая гнев, Вадим Андреевич жестом приказал сиделке выйти и, не говоря ни слова, уставился на гостя.

  Профессор удовлетворённо кивнул, достал из кармана внушительных размеров смартфон, сделал пару жестов по экрану и протянул гаджет старику. Зрение у Вадима Андреевича было всё ещё сносным, поэтому разглядеть происходящее на экране он смог без труда.

  Китаец включил видеозапись. На экране появилось голое тело молодого человека. К голове, торсу и конечностям были подключены многочисленные провода и трубки с текущими по ним жидкостями. Сначала Силин решил, что это просто труп, лежащий на разделочном столе патологоанатома, но присмотревшись, увидел, как грудь молодого человека вздымается и опускается от мерного дыхания. Оператор, ведущий съёмку, медленно проследовал к ступням лежащего, обошёл их и продолжил движение к голове уже с другой стороны. Теперь Вадим Андреевич смог разглядеть медицинские приборы и компьютеры, похожие на те, что были в его собственной операционной. На экраны их мониторов выводились какие-то показатели, которых он разглядеть уже не мог.

  - Что это? - с долей брезгливого презрения спросил Силин.

  - Я говорил об одной минуте, мистер Силин. Осталось двадцать секунд.

  Вадим Андреевич хмыкнул и снова уставился в экран протянутого смартфона.

  Оператор приблизил объектив камеры к лицу лежащего человека практически вплотную, ведя съёмку крупным планом. Теперь можно было легко разглядеть даже поры на щеках и носу. И Силин смотрел. Профессор же, в свою очередь, неотрывно следил за лицом миллионера, на котором теперь отражалась гремучая смесь ужаса, удивления и восторга.

  Силин, наконец, понял кто этот мужчина на видеозаписи. Он даже в общих чертах начал догадываться о каком именно предложении до сих пор твердил ему китаец, но эмоции, которые теперь приходилось испытывать от этого самого осознания, не позволяли сделать даже вдох, не говоря уже о том, чтобы задавать вопросы.

  Видеозапись оборвалась ровно на шестидесятой секунде. На экране застыла только его заставка - гладко выбритое мужское лицо крупным планом. Силину показалось, что он сейчас потеряет сознание, если не вдохнёт. Профессор положил смартфон на стол, встал с кресла и подал Вадиму Андреевичу воды. Силин сделал глоток, едва не выронив стакан.

  Откашлявшись, он посмотрел на профессора. Тот, как ни в чём не бывало, уселся обратно в кресло и расцвёл своей дурацкой полуулыбкой. Хотя, на этот раз Силину эта полуулыбка дурацкой уже не казалась. Теперь в ней отчётливо читалась хитрость и недосказанность. Вадим Андреевич смотрел на китайца, как на посланника дьявола, пришедшего с предложением продать душу его господину.

  - Что это? - прохрипел Силин, указывая дрожащим пальцем на смартфон.

  - Вы всё верно поняли, мистер Силин. Это ваш клон. Полноценный молодой организм. Вернее, точная копия вашего тела в возрасте двадцати одного года. Хотя и это не совсем верно. У вас даже в этом возрасте уже определённо возникали какие-то проблемы со здоровьем. Не критические, как сейчас... Я говорю о саркоме, если вы ещё не поняли. Но какой-нибудь гастрит или грибок стопы в том возрасте уже вполне могли донимать. У этого тела, - профессор ткнул пальцем в экран смартфона, - подобных изъянов нет и быть не может. Оно совершенно. Такое, каким вас задумывала мать-природа в момент зачатия... Даже лучше!

  - Но как?

  - Генетика не стоит на месте, если вы о технологии... м-м-м... производства.

  - Чушь! - вспылил Силин. - Я прекрасно осведомлён о последних достижениях генной инженерии! Я лично финансирую целые проекты в этой области! Никто в мире ничего подобного не делает! Максимум, чего достигли - клонировали эту несчастную овцу да пару сотен мышей, которые дохнут как... мыши. Мало того - клонирование человека запрещено на международном уровне Конвенцией о защите прав человека и человеческого достоинства!

  - Я не просто так говорил о конфиденциальности, мистер Силин. Это одна из причин...

  - Как вы могли без генного материала создать мою копию? - перебил его Вадим Андреевич.

  - Без материала - никак, - сохраняя каменное спокойствие, развёл руками профессор.

  - Тогда откуда он у вас?

  Китаец широко улыбнулся.

  - Видимо, вы ошибались, когда говорили, что на вас работают только лучшие в мире специалисты. Или можно сформулировать иначе: иногда лучшие могут работать не только на вас. Можно считать их предателями. Хотя в вашем случае это 'предательство' вполне способно дать вам новую жизнь, так что вряд ли стоит называть их таким недостойным словом.

  - Не понимаю... Вы украли мои гены?

  - Украли? Вряд ли. Это, скорее, обмен. Мы взяли ваш использованный, отработанный генетический материал, и теперь готовы дать взамен новое тело. Только и всего. По-моему - весьма выгодная сделка. Воровство работает иначе, не так ли?

  - Я даже догадываюсь когда именно...

  - Догадаться несложно - вам трансплантировали органы...

  Профессор пожал плечами, подчёркивая очевидность догадки Силина, который всё ещё не мог отвести взгляда от экрана смартфона, хотя тот уже давно погас. Поразмыслив с полминуты, Вадим Андреевич, наконец, обратил внимание на китайца.

  - А в чём, собственно, моя выгода? Тело есть, но саркома поджелудочной не у него, а у меня. Пересадка железы невозможна даже от такого идеального донора, как собственный клон.

  - Я не говорю о трансплантации органов, мистер Силин. Я говорю о трансплантации сознания.

  Вадим Андреевич снова перестал дышать. На этот раз не от нахлынувших эмоций, а от того, что всё его естество усердно ворочало мысли в