Десять лет в изгнании

Из всех сочинений г-жи Сталь книга «Десятилетнее изгнание» должна была преимущественно обратить на себя внимание русских. Взгляд быстрый и проницательный, замечания разительные но своей новости и истине, благодарность и доброжелательство, водившие пером сочинительницы, всё приносит честь уму и чувствам необыкновенной женщины.

А.С. Пушкин

Дурна, как чёрт, и умна, как ангел.

К.Н. Батюшков

Госпожа де Сталь женщина незаурядная, сделавшая в интеллектуальной области больше, чем все остальные вместе взятые, ей следовало бы быть мужчиной.

Дж.-Н,- Г. Байрон

Germaine de Staël

Dix années d’exil

Перевод с французского, статьи и комментарий В. А. Мильчиной

Санкт-Петербург

УДК 821.133.1 ББК 84-4(4 Фра) С80

В оформлении обложки использован портрет госпожи де Сталь работы Мари-Элеоноры Годфруа

Ответственный редактор Елена Ходова

Сталь Ж. де

С80 Десять лет в изгнании / Жермена де Сталь ; пер. с фр., ст., ком- мент. В. А. Мильчиной. СПб.: Крига ; Издательство Сергея Ходова, 2017.-472 с.

ISBN 978-5-98456-060-3

УДК 821.133.1 ББК 84-4(4 Фра)

Подписано в печать 17.11.2016. Формат 70x100 1/16.

Бумага офсетная. Гарнитура Петербург.

Печать офсетная. Усл. печ. л. 38,2. Тираж 1000.

Издательство «Крига»

199053, СПб., ул. Михайлова, 11, тел. (812) 449-68-79

Эл. почта: kriga.book@gmail.com, сайт: www.kriga.spb.ru

Отпечатано в ООО «Контраст», г. Санкт-Петербург

ISBN 978-5-98456-060-3

© В. А. Мильчина, перевод, статьи, комментарий, 2003, с изменениями, 2017 © Издательство «Крига», 2017

ОГЛАВЛЕНИЕ

Часть первая (1797-1804) 7

Часть вторая (1810-1812) 95

Путешествие по Австрии 117

Путешествие по России 133

Отъезд в Швецию 167

В. Мильчина. Статьи и комментарии 172

Жермена де Сталь и ее «Философическая география» 172

История текста и его переводов на русский язык 199

Комментарии 207

Приложение

Огюст де Сталь. Сопроводительные материалы к первому изданию (1821) 437

Предисловие издателя 437

Предуведомление издателя 441

Примечание издателя 446

Хронология жизни и творчества Жермены де Сталь 447

Указатель имен 454

Список сокращений 469

Часть первая (1797-1804)

Не для того, чтобы занимать публику собственною моею особою, решилась я рассказать о том, как провела десять лет в изгнании.¹ Как бы тяжко мне ни пришлось, несчастья, выпавшие на мою долю, так ничтожны сравнительно с общественными бедствиями, происходящими на наших глазах, что я постыдилась бы говорить о себе, не будь события моей жизни связаны с великим делом защиты попранного человечества. Император Наполеон, чей характер выказывается в полной мере во всем, что он предпринимает, преследовал меня с мелочной дотошностью, со все возрастающей злобой, с неумолимой жестокостью, так что я сумела понять, что он собою представляет, задолго до того, как это стало ясно всей Европе, которую этот сфинкс едва не пожрал именно потому, что она не умела его разгадать.

Люди, рожденные во Франции до Революции, положительно больше дорожат свободой, чем те, чье детство пришлось на годы кровавого Террора. Война за американскую независимость,² распространение просвещения, постоянно пребывающий перед глазами пример Англии с ее превосходным общественным устройством приуготовили умы к восприятию народного представительства как необходимой составляющей части любого конституционного правления, и королевского, и республиканского; смею утверждать, что в моем поколении, поколении, которое явилось в свете одновременно с Французской революцией, мало было мужчин и женщин, которые бы не верили, что Генеральные штаты изменят участь Франции.³ Отец мой, искренне преданный королю Франции, чьим министром он был на протяжении многих лет, исповедовал тем не менее политические принципы, которые, как он полагал, могут споспешествовать и безоблачному правлению добродетельного монарха, и благоденствию просвещенной нации.⁴

Я рассказываю об обстоятельствах моей жизни, благодаря которым свобода сделалась мне еще дороже, не потому, что считаю нужным оправдывать собственный энтузиазм.⁵ Я убеждена, что извинения тут неуместны и что энтузиазмом этим следует гордиться; однако же я желала с самого начала объявить, что главная причина гонений, каким подвергал меня император Наполеон, заключалась в моей любви к свободе, моем перед нею благоговении. Чувства эти я унаследовала от отца и прониклась ими с той самой минуты, как научилась размышлять о возвышенных идеях, из них вытекающих, и о прекрасных деяниях, ими вдохновляемых. Зверства, опорочившие Французскую революцию, были всего лишь ⁷ плодами тирании, в которой на сей раз был повинен народ; помешать французам поклоняться свободе они, полагаю я, не могли. Конечно, они бросили тень на Францию, однако из того, что страна эта имела несчастье лишиться благороднейшего из достояний, никак не следует, что достоянию этому нет места на земле. Когда на севере наступает полярная ночь, тамошние жители не обрушивают проклятий на солнечные лучи, которые по-прежнему сияют для других, более счастливых краев.

Не стану рассказывать о событиях, предшествовавших появлению на исторической сцене Бонапарта. Если мне удастся довести до конца задуманное жизнеописание моего отца, я изображу там начало Революции, переменившей судьбы мира.⁶ Теперь же я намереваюсь предложить вниманию читателей лишь ту часть этого огромного полотна, которая касается до меня самой. Впрочем, льщу себя надеждой, что, когда с этой ограниченной точки зрения я стану бросать взгляд на ход истории в целом, читатель, знакомясь с моей собственной историей, не однажды будет забывать обо мне.

Итальянские победы генерала Бонапарта внушили мне самое пылкое восхищение этим человеком.⁷ Средства, употреблявшиеся во Франции для укрепления республиканских установлений, лишали эти установления какого бы то ни было достоинства.⁸ Обнаруживая слова, обозначающие самые почтенные убеждения, в декретах самых бессмысленных и самых безжалостных, люди, казалось, начинали стыдиться этих убеждений. Зрелище кровожадных злодеев, которые, обрекая на гибель людей в высшей степени достойных уважения, клянутся именем свободы, приводило умы и души в смятение. Новые установления еще могли привлечь к себе внимание мыслителей, однако те, кто призван был воплощать эти установления в жизнь, полностью искажали их дух. С другой стороны, те, кто совершенно обоснованно выступали против людей,