вырывались из него слова, — Соверши гребанное чудо, как ты умеешь.

Чудо… Из всех известных магов не заразились только я, Эрминия и Степан. Лучнице на днях я дал форму очищения, и та раскрылась в ней. То есть её магия успела измениться.

— Я могу изменить её, — кивнул на Кристину, — Сделать её силу такой же, как и у меня. Я это уже проделал с Эрминией и та здорова, вирус обошел стороной. Шансы, что получится — близки к нулю. Но больше мне нечего тебе предложить.

Лицо Степана было каменным, ничего не выражающим. Но потребовалось не больше десяти секунд, чтобы он кивнул.

— Чудо, Клоз. Соверши это долбанное чудо.

Мне потребовалось около пяти минут, чтобы создать форму, с поправкой на состояние девушки. Та едва живая и резкие изменения могут её убить. Степан наблюдал за мной, не моргая. Когда светящийся шар почти вошел в Кристину, он дернулся, но замер и сел обратно, давая мне закончить начатое.

То, что в этот раз будет иначе, я понял сразу. Трудность создания формы в том, что надо вложить запас энергии, которого хватит на все изменения. Если маг при этом полон сил, как было в случае Эрминии, то его организм и сам поддержит процесс трансформации. Когда подопытный ели дышит на последнем издыханием, то ситуация осложняется. К тому же, я невооруженным глазом видел, что над девушкой уже колдовали. Вся её энергетика была перекорежена. Как она вообще жива?

Думать об этом не было времени, поэтому я приступил за работу. В какой-то мере Кристине повезло, что с ней работаю именно я. Очищение — это ведь не только разрушение чужой магии, но и очистка организма от всяких шлаков. Я этим много занимался, когда только прибыл в этот мир.

Пустить волну энергии, сонастроиться с чужим организмом, погрузиться в глубокую медитацию… Надеюсь, у Степана хватит ума не мешать. Теперь запускаем поток энергии, находим главные очаги, медленно очищаем их от разрушений, выводим шлаки…

Следующие несколько часов прошли в скрупулезной работе. Работал я параллельно форме, которая медленно перестраивая магическую систему девушки. Пару раз ситуация становилась критичной и чудом удавалось вырвать её из лап смерти. Я взмок, тело затекло, но приходилось не обращать на это внимания и продолжать. Очистить, вывести, наполнить организм энергией, дать ей прижиться… Повторить.

— Всё, — устало вымолвил я, — Сколько времени прошло? Который час?

— Восемь утра, — ответил Степан.

Я глянул на него и увидел абсолютно красные глаза. Жутковатое зрелище.

— Кто-то приходил?

— Приходили, — медленно кивнул он, — Ничего серьезного не случилось. Сообщили, что Шелия живы.

Я облегченно выдохнул.

— Они на карантине и даже не думай к ним попасть.

— Больше не думаю, — согласился он.

Причина, почему Степан расслабился, находилась рядом. Кристина перестала кашлять, температура спала, вернулся естественный цвет лица, и девушка мирно спала.

— Что с ней случилось? Тут не только вирус поработал. — спросил я.

— Пришлось пойти на крайние меры.

— Она носила ребенка? — вопрос дался тяжело, но некоторые следы, которые заметил, были слишком красноречивы.

— Да… — ответил Степан и отвернулся.

Я успел заметить боль и слезы в его глазах. С трудом удалось встать. Молча подойдя, я положил руку ему на плечо и сжал.

— Главное, что вы живы.

— Отвали, Клоз. — дернулся он.

— Понимаю… Не буди её. Я дам распоряжение, чтобы вас разместили. Мне нужно отдохнуть, если что, то подойду. Но думаю, с ней всё будет хорошо.

Степан ничего не сказал, а я и не ждал ответа. Сил не осталось. Но, не смотря на всё, внутри теплилась надежда. Если моя сила помогает избежать болезни, то я знаю, как уберечь остальных Шелия. Нужно только подождать, чтобы убедиться… То, что я собираюсь проверить это на Кристине, было подлым, но такова жизнь. Близкие мне люди гораздо важнее.

* * *

С Кристиной я закончил утром. А вечером у Шелия снова подскочила температура. Почти сразу у всех, что говорило о высокой заразности вируса. Больше откладывать было нельзя, я пришел к ним и… Следующие сутки провел рядом, передавая форму очищения и контролируя процессы. Осложнялось это тем, что две женщины беременны и провести всё так, чтобы не навредить ребенку было в десятки раз сложнее, чем с остальными. Да и с детьми тоже трудновато вышло. Их организмы ещё недостаточно развились, чтобы вытянуть процессы сами.

На следующее утро я смог поспать два часа, но потом снова пришлось подняться и продолжить вести процесс. Когда кризис миновал, я довольно улыбнулся, дошел до стула, а через минуту отключился. Проснулся уже в кровати, рядом лежала Амалия, смотрящая в потолок. То, что девушка в подавленном состоянии почувствовалось и сквозь туго соображающие мозги спросонья. Я притянул её к себе, обнял, долго прижимал и гладил, пока она не расслабилась и не уснула. Да и я тоже уснул. Слишком много напряжения скопилось, а сил сколько потрачено… За эти дни я превзошел себя, что давало о себе знать.

* * *

— Ты как? — спросил я Амалию, когда мы оба проснулись.

— Жива, — тихо ответила она.

Простой ответ, за которым скрыто так много боли.

— Жизнь продолжается, — в такие моменты любые слова звучат глупо, но их надо говорить, в надежде, что это поможет.

— Они заплатили своей жизнью за нас, — обронила Амалия.

Слова горькие, как яд.

— Ты только винить себя не начинай. Это был их выбор. Разве ты бы не поступила также ради нашего ребенка? — прижал я руку к животу.

— Но спасение было так близко… — прошептала она.

Да… Если бы я знал, что форма очищения поможет, это спасло бы всю семью. Вроде мы победили, но эта победа слишком горчила.

— Мы не знали. Никто не знал. Слишком быстро всё произошло. — ответил я, сам чувствуя, насколько убого звучат эти слова.

Пока работал с Шелия, раз сто успел себе задать вопрос. Почему не догадался раньше? Ведь ответ лежал на поверхности. Эрминия не заразилась, я тоже. А ещё Волчонок. Достаточно исключений, чтобы сделать выводы. Не знаю, по каким принципам распространялся вирус, как он выбирал именно магов, но чем-то владеющие очищением ему не приглянулись. Если бы понять это раньше… Стоило радоваться, что удалось спасти остальных. Что жертва старшего поколения не напрасна, но… Открытие, что очищение даёт иммунитет — словно перечеркивало великую жертву. От этого было тошно вдвойне.

— Я не знаю, как теперь жить, — поделилась девушка, сжимаясь в комок.

— Как минимум беречь себя. — ответил я, беря себя в руки и изгоняя лишние мысли, — Чтобы их жертва не была напрасной.

Надеюсь, мне хватило актерского таланта, чтобы голос не дрогнул при этих