стекленели в процессе речи Депупана, потряс головой и спросил:
— А сколько постоялый двор стоит в среднем?
— Господин капитан, — начал отвечать на вопрос командира гвардии Валинора Депупан, не замечая, что своим обращением к предводителю вольной роты он вызвал недовольство Снурии, — как я уже говорил, существует множество вопросов, без ответа на которые…
— Короче, — перебил своего подчинённого Голушко, прекрасно понимающий, что с того момента, как Куандука была в последний раз на том постоялом дворе ещё со своим отцом, прошло уже больше пяти лет, и многое могло измениться, а спрашивать Ребела — глупо.
— Не берём в расчёт самые дорогие и самые дешевые постоялые дворы. Из оставшегося берём самую большую и самую маленькую стоимость подобных заведений. Складываем их, полученную сумму делим на два, и получаем результат. Так сколько, Депупан?
— Пять тысяч золотых, — с видом человека, умывшего руки и ни за что не отвечающего, произнёс Депупан.
Никого не смутило, что стоимость среднего постоялого двора была завышена Депупаном раза в три, если не в четыре, ведь никто, кроме Депупана и Ребела, в цене на постоялые дворы не разбирался. Ребел с облечением выдохнул — тот трактир, который он отобрал у своей сводной сестры, попадал как раз под особый случай и стоил приблизительно в три раза больше суммы, которую озвучил бывший меняла.
— Так, голубчик, — сказала Снурия, вновь обратившись к Депупану, — берите пергамент, кисти, тушь, и пишите.
Дождавшись, когда бывший меняла приготовит письменные принадлежности, капитан тримарана начала диктовать:
— Я, Куандука, дочь… Как имя твоего отца, девочка? Продаю принадлежащий мне трактир… Как название постоялого двора, Ребел? Расположенный в городе Кирвис, своему сводному брату Ребелу… Депупан, вставь имя отца этого жлоба, за пять тысяч золотых…
— Какие пять! Эта старая развалина не стоит даже тысячи!.. — взмолился Ребел.
— Ты называешь развалиной трёхэтажный каменный трактир со своей пристанью, конюшней, ледником, расположенный в двух шагах от берегового форта, связанного стеной с городом… — взвизгнула Куадука.
— Тихо все! — рявкнула Снурия и, дождавшись тишины, как ни в чём не бывало продолжила, — пять тысяч золотых. Регистратором сделки является глава совета города Сунии, Снурия дочь Протингаса, что подтверждается большой городской печатью города Сунии и её собственноручной подписью. В соответствии с законом города Сунии с покупателя, вставь имя этого жлоба, Депупан, взимается пошлина в размере стоимости покупки. Записано пятьдесят второго дня месяца доброты года тысяча двести двадцать второго от войны магов.
Дождавшись, когда высохнет тушь на свитке, Снурия взяла купчую у Депупана, поставила на ней кистью непонятную закорючку, сняла с шеи медальон, вынула из него печать и приложила её к купчей рядом со своей подписью. Затем, помахав несколько раз свитком в воздухе, капитан тримарана протянула купчую Ребелу и сказала:
— Расписывайся, жлоб, либо полетишь с камнем на шее за борт.
Тяжело вздохнув, Ребел взял кисточку и начертал на пергаменте родовой знак. Отобрав у семикустника купчую и кисточку, Снурия повернулась к Куандуке и мягко произнесла:
— Теперь ты, девочка.
После того, как Куандука поставила свою подпись, Снурия отдала купчую Ребелу и, найдя в толпе сержанта Билко, скомандовала:
— Вычтите из доли господина мага десять тысяч золотых, отдайте ему оставшееся, и проводите прочь с моего корабля.
С видом настоящего служаки отрядный сержант уставился на Голушко, и только дождавшись его подтверждающего кивка, принялся выполнять приказ Снурии. Правда, под конец выдержка Билко всё-таки ему изменила, и он поторопил пинком господина мага, который опасался перепрыгивать с борта тримарана на поджидающий его ялик. Затем отрядный сержант выхватил свой меч, перерубил канат под одобрительные крики и, оттолкнув ялик ногой, произнёс:
— Вали отсюда, и учти, увижу ещё раз — убью.