POV Пита Мелларка.

Скоро мне исполнится тридцать два. Голодных игр нет уже четырнадцать лет. Я — хозяин крупнейшей в дистрикте 12 пекарни и за моими «тортиками» приезжает каждую неделю Экспресс из Капитолия: запись в столице на «Торт Весенний» и «Цвет заката» и, самое главное, на «Китнисс» идёт за три или даже четыре месяца, мне уже раз пять, за последние два года, предлагали перенести производство в Капитолий, но я смеюсь в телефонную трубку, говоря:

— Спасибо, это очень заманчивое предложение, я люблю приезжать в Капитолий, в театр, к примеру, я очень хорошо отношусь к жителям столицы, но нам с Китнисс лучше жить дома, извините…

Ещё мне говорят, что я занижаю цены на торты раза в три, как минимум, а так бы уже построил небольшую кондитерскую фабрику. Знаю, это истинная правда, но я не хочу.

Вообще на жизнь грех жаловаться: я женился по «Великой любви», как иногда смеется надо мной Хеймитч, пережил две страшные Арены, гражданскую войну, пытки и плен, чудом уцелел и не сошёл с ума и в конце этого «пути слёз» меня ожидала награда — женитьба на любимой женщине. Хотя нет, вообще-то на девушке, женщиной Китнисс стала со мной, я лишил девственности ее, а она меня. М-да, и как-то ни разу, не приходила мне в голову мысль «сходить налево», черт, ну лезет же в голову всякая дрянь!!!

Да, я — счастливый человек, я люблю свою жену и она любит меня, смерть несколько раз прошлась совсем близко, один раз даже задела меня своим крылом. Так что: я — счастливейший и удачливейший во всем Панеме мужчина.

Я сделал Китнисс официальное предложение через семь месяцев после моего возвращения в родной, до основания уничтоженный, дистрикт. Она думала три дня, три ночи и девятнадцать минут, а потом еще полтора месяца мы ждали официальной церемонии, нас поженили в числе первых семнадцати пар, осмелившихся на это в разрушенном, практически до основания, двенадцатом.

К тому же, нас отчаянно умоляли не торопиться те, кто непременно хотел присутствовать на нашей свадьбе. Желающие съехались на свадьбу бывших «несчастных влюбленных из дистрикта 12» со всего Панема: мама Китнисс — Эль Эвердин и Энни Одейр с маленьким сыном из четвертого, Джоанна Мейсон из седьмого, Дальтон из десятого, но самая большая группа из Капитолия: Плутарх Хевенсби сам приехал и привёз поздравления от президента Пейлор, которая, как говорят, жутко переживала, что не могла присутствовать лично, Эффи, Крессида, даже Тигрис (не поверите, она присутствовала!), ещё не маленькая группа из одиннадцатого, среди них была-мама Руты, сама чудом уцелевшая во время войны.

Я просил Китнисс позвонить и пригласить Гейла, но тут нашла коса на камень, из-за этого мы с Китнисс впервые серьезно поссорились, она действительно не могла простить Гейлу, что он придумал схему той проклятой ловушки, я пытался доказать, что Гейл тут ни причем, он бросил дело на полпути и кто-то другой сотворил это зло, куда там, Китнисс орала на меня:

— Пит, ты не понимаешь, потому, что ты добрый. Тебя там не было, во втором, тогда всё началось, с «Орешка», с того самого взрыва. Нет, Пит, я не прощу этого Гейлу — НИ-КО-ГДА! — Произнесла она по слогам.

Убедить Китнисс так и не удалось. Хотя обычно у меня с этим не бывает проблем: за долгие годы я научился предугадывать каждую мысль Китнисс и могу: убеждением, лаской, твердостью, лестью, хитростью, сотней других способов, убедить Китнисс в том, что она сама желает того, чего хочу я.

Так вот, на нашу с Китнисс свадьбу, приехала такая куча народа, что мы даже растерялись, куда всех поместить, долго над этим ломали голову, но все гениальное оказалось просто. Деревня победителей, к счастью, не пострадала во время бомбардировки, дома в ней были свободны и нам разрешили поселить гостей в соседних с нами домах. А в ту же ночь, ночь свадьбы, я совершил то, о чем грезил долгими ночами ещё во время «Тура победителей» — мы с Китнисс слились в одно целое и мне пришлось пытаться ладонью прикрывать Китнисс рот, безуспешно, впрочем, крики моей охотницы: «Пит! Пит! ААААААААААААААА!» разрывали тишину ночи несмотря плотно притворенное окно в спальне.

Задержка в проведении церемонии была обусловлена тем, что нам обоим необходимо было получить медицинское разрешение на создание семьи: всё-таки за последние два года я и Китнисс, мягко говоря, утратили львиную часть здоровья: физического и психического, она побывала на грани сумасшествия и убила президента-лидера Революции, в итоге была признана психически нездоровой, ну, а я, вообще представляю из себя медицинский феномен. Так говорит наш с Китнисс доктор-куратор Аврелий — «казус Пита Мелларка»: феномен воскрешения личности, уничтоженной посредством «метода Прометеуса Лайонса» , некорректно именуемого «охмор обыкновенный».

(примечание: Подробно об имени «врача», изобретшего охмор, сказано в примечании в конце фанфика)

Так что, свадьба убийцы президента Коин К. Эвердин и уцелевшего после применения «метода П. Лайонса» феноменальным образом П. Мелларка потребовала всестороннего медицинского одобрения. И благодаря ряду благоприятных факторов («везучие мы с Китнисс, всё-таки») пожениться нам с Китнисс разрешили.

К моему огромному сожалению у нас с Китнисс нет детей, хотя женаты мы уже тринадцать лет, но тут, увы, приходится вновь вспомнить мистера Прометеуса Лайонса. Этот человек «изобрёл и практиковал охмор для специальных миссий», по-просту одноразовых убийц и потому только мне одному удалось, спустя год после охморения сохранять рассудок. А потом вообще «аннигилировать симптоматику», но обычно, на то, чтобы сойти с ума, жертве охмора требовалось сорок дней и ни одним днем дольше.

Я попал в руки Прометеуса через два с половиной часа после того, как предупредил Китнисс о предстоящем нападении на дистрикт тринадцать прямо из студии Capitol —TV, кстати говоря, меня не били: только, сразу «после», сапог одного ретивого миротворца сломал мне нижнюю челюсть, но потом под руки вывели из студии и я вырубился.

И вот я очнулся, челюсть не болит. Пришёл в себя и слышу такой разговор:

— Я предлагаю предложить президенту сварить испытуемого в кипятке.

— Нет, есть лучшая идея -серная кислота.

— Четвертование интереснее, господа.

— Нет, это ненаучно, только серная кислота.

— Нет, коллеги, в старинных казнях есть определенно что-то такое…

Я слышал, как бьется мое сердце, настолько мне было страшно!