следами крови на конце.

Из дверцы магазинчика «24 часа» осторожно выбирается БЛОНДИН, славянской внешности молодой человек с выражением ужаса на лице, и опрометью убегает прочь.

Привязанная к дереву Зухра смотрит на Батыра расширенными от страха глазами. На ней – самая обычная одежда: джинсовая юбчонка, блузка в обтяг. Волосы у нее на самом деле неровно обрезаны ножом под корень.

Зажигается несколько окон в соседних домах. Раздаются взволнованные вскрики. Где-то далеко воет полицейская сирена.

С громким металлически звяком труба падает из рук Батыра на асфальт.

Батыр опрометью бросается прочь, в темноту арки.

ДВОР В СПАЛЬНОМ РАЙОНЕ НА ЮГЕ МОСКВЫ – НОЧЬ

Батыр, задыхаясь, бежит что есть сил по какому-то пустынному двору в предрассветных сумерках.

Высотный дом, несколько окон в нем светится. Одно из них – на втором этаже, с открытым балконом.

Батыр поднимает с земли камушек и бросает на балкон. С протяжным вздохом просыпается юная ЛЕЙЛА – она дремала там сидя, опустив голову на руки; вскакивает, перегибается через перила.

Батыр карабкается по решетке, закрывающей окно первого этажа. Хватается руками за перила балкона, подтягивается, встает на балкон с внешней стороны.

Батыр и Лейла обнимаются, прижимаются друг к другу лицами. Между ними – только балконная ограда.

ЛЕЙЛА. Батыр!

БАТЫР. Домой хочу.

ЛЕЙЛА. У тебя же денег на билет нет.

БАТЫР. На два билета.

ЛЕЙЛА. А как же?..

БАТЫР. Пешком пойдем?

В вышине рассветного неба слышится резкий крик беркута.

Батыр и Лейла изумленно поднимают головы на крик.

МОСКВА – УТРО

Уличные фонари гаснут в одно мгновение.

В городе – рассвет.

Гастарбайтеры в оранжевых тужурках высыпают на улицу, начинают работать лопатами, кирками, ломами. Их очень много, вся улица полна.

Откуда-то несутся обрывки радионовостей, кое-как прорываются сквозь музыку и утренние развлекательные передачи.

РАДИО 1 (по-русски). …сегодня ночью на юге Москвы группа киргизских скинхедов избила киргизскую девушку…

РАДИО 2 (по-русски). …в районе Варшавского шоссе произошло очередное столкновение радикально настроенных групп граждан с трудовыми мигрантами из стран ближнего зарубежья…

В море оранжевых спецовок и одинаковых хмурых лиц мы замечаем пару знакомых. Тамерлан стоит, угрюмо опершись о лопату, ссадины на его лице и руках кое-как замазаны йодом и залеплены пластырем. Один джагатай лениво ковыряется в земле киркой. Второй джагатай курит, сидя на корточках и держа папиросу в перебинтованной руке.

Гастарбайтеров так много, что улица стала вся оранжевая. Крошечные фигурки копошатся вдоль длинной канавы, как муравьи.

Огромный город внизу освещается первыми лучами солнечного света. Плотные потоки машин несутся по трассам. Мощный гул утреннего большого города: рев моторов, звуки электричек, хлопки дверей, звонки мобильных…

Над Москвой торжественно встает оранжевое солнце.