Элизабет Фэнсетт Сидит кошка на окошке

Фантастический рассказ

Рис. Л. ХАЧАТРЯНА.

— Повторите за мной, — сказала учительница. — «Сидит кошка на окошке», три-четыре…

— «Сидит кошка на окошке», — послушно произнесли все, кроме Синди.

— Синди! — Мисс Пэл посмотрела на девочку. — Почему ты не повторяешь вместе со всеми?

— Потому что это глупый стишок, мисс Пэл, — ответила девочка. — Там, где я родилась, кошки не сидят на окошках, это очень большие звери. Они трехметрового роста и все цветные, как радуга.

Класс громко рассмеялся.

— Ты меня совсем не слушаешься, Синди, — огорченно заметила учительница. — Боюсь, что мне придется пожаловаться директору. Урок окончен, — добавила она, обращаясь ко всему классу. Ребята окружили Синди, и все вместе побежали играть.

Мисс Пэл нерешительно стояла перед дверью в кабинет школьного психолога. Наконец она собралась с духом, громко постучала и вошла. Волнуясь, она присела на краешек стула, который предложил ей мистер Эли.

— В моем первом классе есть одна упрямая девчонка, — начала учительница, — и я не знаю, что с ней делать. Сегодня она отказалась повторить стишок про кошку на окошке. Сказала, что кошки никогда на окошках не сидят. По крайней мере там, где она родилась.

— А она сказала, где это? — спросил психолог, стараясь не рассмеяться.

— Нет, но девочка говорит, что на ее родине кошки трехметрового роста!

Мистер Эли задумчиво посмотрел на учительницу.

— Как вы себя чувствуете, мисс Пэл? — спросил он.

— Прекрасно!

— Дома все хорошо?

— Послушайте! — воскликнула учительница. — Я пришла, чтобы поговорить о своей ученице, а не о себе. Если вы не хотите мне помогать, я и без вас справлюсь с Синди. Всего доброго!

— Она хорошо училась, — нерешительно начала мисс Клауд, учительница третьего класса, — а теперь стала упрямиться и делать все наоборот.

— Наоборот? — переспросил психолог. — Значит, она ходит задом наперед и пишет справа налево?

— Нет, но… Например, задала я им сочинение на тему «Мой дом», и знаете, что написала эта девочка? Фантастический рассказ! Вот ее тетрадь.

Психолог внимательно прочел несколько страниц.

— Да… — проговорил он, помолчав немного, — но ведь это…

— Вот именно! — воскликнула мисс Клауд. — Я просила их быть искренними, а не сочинять сказки!

— Вы думаете, у девочки чересчур развито воображение? — спросил мистер Эли.

— Вполне возможно. Знаете, что я сделала после того, как прочла эту писанину?

— Что?

— Задала им новое сочинение, такое, чтобы эта девочка могла проявить свою фантазию.

— Правильное решение.

— Нет, не правильное. Вот, полюбуйтесь! — И мисс Клауд протянула психологу еще одну тетрадь. Мистер Эли прочел несколько строк и поднял глаза.

— Что, скучно? — спросила мисс Клауд. — Мне тоже. Я просила их пофантазировать, вообразить неведомую планету, а девочка преспокойно описывает нашу Землю!

— И как она это объясняет?

— Говорит, что Земля и есть чужая планета.

— Вот как? Знаете что, мисс Клауд, я бы хотел взять у вас сочинение «Мой дом» и прочесть его внимательно. Мне, может быть, удастся докопаться до чего-нибудь интересного.

— Пожалуйста. Я и сама собиралась просить вас об этом. Только я никогда не называю имена учеников, на которых жалуюсь.

— Я понимаю, — ответил мистер Эли.

Мисс Клауд закрыла за собой дверь, а доктор Эли встал и принялся расхаживать по кабинету. Он дважды налетел на кушетку — больно ударился; сварил себе кофе, сел, опять поднялся, подошел к окну, задернул шторы. Потом вернулся к кушетке, лег и глубоко задумался.

Школьный психолог обязан помогать учителям находить общий язык с детьми. И, если нужно, распределять учеников по классам. Но… Доктора волновало сейчас другое. Дело в том, что мистер Эли писал фантастические рассказы! А история о странной девочке могла бы стать отличным сюжетом.

Он принялся листать тетрадь ученицы мисс Клауд. И очутился вдруг в чудесном чужом мире — со странными людьми, животными, домами. Он даже немного позавидовал обитателям этой таинственной планеты… Так, а вот и кошки! Трехметрового роста, цветные, как радуга. Не о таких ли рассказывала Синди, ученица мисс Пэл? Странные эти кошки. И откуда они тут взялись? Может быть, автор сочинения знакома с Синди?

В дверь постучали, и доктор закрыл тетрадь.

— Войдите.

На пороге появилась мисс Тримбл.

— Я преподаю историю и рисование, мистер Эли, — сказала учительница. — И у меня есть один ребенок… На уроках истории эта девочка удивляет меня своими знаниями, честно говоря, нам с ней давно пора поменяться местами.

— Ну, не может быть, — приличия ради запротестовал психолог.

— Поверьте, доктор, это так. Она может назвать всех английских королей со времен Альфреда Великого. А однажды она сказала мне, кто будет следующим монархом в нашей стране через сто лет и даже кто будет царствовать потом. Иногда мне кажется, что эта девочка способна смотреть в будущее на тысячу лет!

— Удивительно! — воскликнул мистер Эли.

— А на уроках рисования, — продолжала мисс Тримбл, присев в кресло, — эта ученица рисует очень странные пейзажи: непривычные цвета, удивительные дома, непохожие на нас люди и огромные кошки. Конечно, каждый ученик может рисовать то, что хочет… Но я чувствую себя так, будто мне пытаются сказать то, чего я не в силах понять.

— Мисс Тримбл, — взволнованно спросил психолог, — могу я узнать имя этой ученицы?

— Ее зовут Синди, — ответила учительница, — Синди Элиана.

Мистер Эли вздрогнул. Идея, которая пришла ему в голову, больше подходила для его нового фантастического рассказа…

— Я сейчас иду в класс, — прервала его размышления мисс Тримбл. — Если хотите, можете пойти со мной.

Девочка сидела в уголке у окна. Рыженькая, красивая, она посмотрела в глаза вошедшему, и доктор Эли испытал острое ощущение тайны.

— Здравствуй, Синди, — сказал доктор. Она улыбнулась.

— Мне нравятся твои картины, — продолжал психолог, — и сочинения просто замечательные. А вот у мисс Пэл, кажется, есть причины сердиться на тебя.

— Мне очень жаль, — ответила Синди, — но ее методы безнадежно устарели. Преподавать так, как она, больше нельзя, даже на этой планете. Мне надо еще столькому научить вас. И самой многому научиться. Не хватает времени. И приходится бывать в нескольких местах сразу.

— Разве на твоей планете нет такой