десятилетия, с тех пор, как он смеялся.

— Это потому что я не осталась с тобой ради твоего плана завоевать галактику? Я ведь объяснила тебе что оставлю тебя ради своих друзей, если ты не отозвешь атаку, — она опускает руку, а ее голова слегка поворачивается от раздражения.

— Да, — он говорит. — И нет, — очень трудно формировать слова в предложения, очень трудно объяснить черную рану, которая у него вместо сердца.

— Бен, — она произносит его имя командным тоном, он поеживается. Он должен запретить ей использовать мертвое имя уже давным-давно мертвого мальчика, но он никак не может заставить себя. — Перестать говорить намеками. Ответь мне: что происходит. Генерал Хакс произносит все твои речи за последние недели, и вот я нахожу тебя мрачным в постели…

— Я не мрачный, — волна гнева накрывает его, прорываясь сквозь равнодушие.

— Какое слово тебе нравится больше? Размышляющим? Хандрящим? — она всегда такая прямолинейная, и раздражение Кайло идет с благодарностью, что кто-то все еще говорит с ним, как человеком, а не с монстром или богом.

— Я выбираю размышляющим, — он цедит сквозь зубы. — И я не просил тебя появляться здесь и оскорблять меня.

— Фактически ты не просил меня приходить в принципе.

— Тогда зачем ты здесь?

— Я волновалась, — она ступает с ноги на ногу, выглядит серьезно, всегда так серьезно. Рей бросается в жизнь с честной страстью, ожидая, что вселенная ответит на ее бренд безрассудного идеализма.

Изуродованное сердце Кило болит. Увидеть ее — как сладкий яд. Он пьет ее и пьет ее и никогда не хочет останавливаться, хотя он знает, что в тот момент, когда она исчезнет, он будет погружен в такую глубокую и темную яму, что он никогда не сможет выбраться.

— Ты не имела это в виду, — он глотает слова, перед тем как произнести это.

— Бен, — она делает пару шагов и садится рядом с ним, шокируя его. — Именно это я и имела в виду.

— Ты в спальне? — он задает вопрос с интересом в голосе. Ему интересно действительно ли кто-то еще сидит на кровати у себя, на другом краю галактики.

— Да, — Ее рука вздрагивает, словно ветреный листок, и ложится на его плечо. Он затаил дыхание, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть ее и не лишиться ее прикосновения. — Я действительно волновалась. Я все еще чувствую тебя, ты знаешь. Это… что бы это ни было, я чувствую это поздно ночью, когда пытаюсь уснуть. Тебе больно.

— Мне всегда больно.

— Я знаю, — она шепчет. — Я хочу это прекратить.

Ее глаза наполняются слезами. Кайло не может не позволить себе убрать первую каплю с ее щеки прикосновением подушечки своего пальца.

— Не плачь, ангел, я не достоин твоих слез.

— Неправда, — отрицает она, приложив ладонь к его щеке. Она берет его свободную руку и прикладывает к своей, хотя идея что он отвергнет ее касания просто смешна. — Я знаю что в тебе есть Свет, я почувствовала его когда мы коснулись. Я чувствовала его когда ты освободил меня от Сноука.

Он фыркает, хоть и тянется к ее прикосновению.

— И ты отвергла меня. Ты бросила меня, как и все остальные.

— Ты убивал моих друзей. Ты хотел чтобы мы правили галактикой вместе. Я не могла ответить «да».

— Ты понимаешь о чем я просил, Рей? — он закрывает глаза от боли в груди. Вопрос буквально висит в воздухе. — Ты понимаешь о чем я просил когда предложил присоединится ко мне?

— Посмотри на меня.

Он не способен отказать ей, поэтому открывает глаза. На его удивление они мокрые, а видение в дымке.

— Я не уверена, — она медленно отвечает. — Я много думала об этом. Иногда… Я думала что тебе просто нужен был сильный пользователь Силы чтобы помочь удерживать порядок. Что тебе просто нужен ученик.

— Так ты обо мне думаешь? — он произносит это с болью в горле.

Она обхватывает его щеки, заставляя его продолжать смотреть ей в лицо. Он повторяет ее движения, скользя свободной рукой вверх по ее лицу. Теперь их руки переплетены, лица всего в нескольких дюймах друг от друга, они держатся друг за друга как две жертвы катастрофы, цепляющиеся за обломки жизни, которая могла бы быть. Ее карие глаза в слезах, они завораживают. Кайло не прочь утонуть в них.

— Иногда я говорю себе что это было что-то еще, — она шепчет. — Иногда… я уверяю себя что ты хотел меня такую какая я есть, а не мои умения.

— Я хотел. Я хочу, — признание вырывается из него, вороша все недолеченные раны, полученные, когда она ушла от него.

— Ты сказал мне что я никто, — Рей тихонько всхлипывает.

— Но не для меня.

— Комплименты так не работают, Бен, — всхлип превращается в усмешку. — Ты не можешь сказать что-то жестокое, а потом некое нерешительное предостережение.

— Нерешительное… — он выдыхает разочаровании, подавляя первый рефлекс — гнев. — Мне жаль. Я не имел в виду, что ты не имеешь значения. Это было больше похоже на… ты пришла из ничего, а я из всего. Но наше происхождение не имеет значения, не тогда, когда у нас есть мы.

— Тогда почему ты сразу это не сказал, дурачок, — еще больше слез льется по ее щекам.

— Рей, ты знаешь когда кто-то считал меня за человека в последний раз? Наверное никогда, — он снова издает странный звук из подертого горла. — Я был монстром с того момента как родился. Я… я не знаю как это делается, — его пальцы дрожат на ее щеках.

— Что делается?

— Как говорить с тобой. Как предлагать тебе… — он внезапно прерывается. — Черт. Ты никогда не хотела то что я тебе предлагал.

— Возможно, — она произносит это, приближаясь к нему ближе. — Я никогда не понимала что ты предлагаешь на самом деле. Может тебе стоит попробовать снова.

Его сердце бьется настолько сильно что он может умереть от приступа просто на месте.

— Я не могу. Если ты уйдешь… А ты уйдешь, Рей, все всегда уходят. Я моргну и ты исчезнешь, и в этот раз я не смогу это принять, — ее очертания размываются, а его глаза наполняются бесполезными слезами. Из горького опыта он знает, что плач ничего не изменит, но заставит его чувствовать себя жалким. Это не остановило его детские кошмары. Это не помешало Хану и Лее отказаться от него. Это не остановило решение Люка. Это не помешало Сноуку пытать его.

Это не заставило