никогда не пробовал наркотики — или не помнил этого, — но он представлял, что, наверное, подобный пыл чувствовали некоторые наркоманы, аккуратно укладывая кокаин в идеальные белые линии. Удивительное предвкушение, такое схожее с возбуждением, наверное, это испытывали наркоманы, опускаясь лицом к «дорожкам». За все годы сбора душ он не мог припомнить ни одной души, что разожгла бы его голод настолько сильно.

Поддавшись рвению, он сделал шаг вперед.

Смычок резко взвизгнул по струнам, когда парень опустил инструмент.

— Кто здесь? — однако он не оглянулся. Он сидел на пеньке прямо, его голова приподнята. В коротких черных волосах играл солнечный свет. — Здравствуйте?

— Прости, — сказал Абаддон, его сердце колотилось. — Я не хотел тебя беспокоить.

Юноша повернулся к нему, но его взгляд не фокусировался.

— Я вас знаю?

— Нет. Я услышал, как ты играешь.

— Ох, — парень расслабил плечи и улыбнулся. — Мира и любви, брат. Вы на службу? Она не начнется в ближайшие пару часов.

Осенило понимание.

Служба.

Теперь, как музыка затихла, Абаддон смог услышать перекликавшиеся где-то за деревьями голоса. По лесу эхом разносился стук молотков по металлу, а также различимый треск тяжелого холста, хлопавшего на ветру. Вот одна из многих причин почему он любил «Библейский пояс».

— Ты участвуешь в службе?

— Я играю в группе.

— Еще бы. Ты очень талантлив.

— Спасибо.

— Как тебя зовут?

— Сет. А вас?

— Абаддон.

Парень засмеялся.

— Ну, конечно. Вас прислал мой брат?

Даже сейчас, пока они разговаривали, юноша ни разу не глядел прямо на него. Вместо этого он, казалось, смотрел на какую-то далекую точку слева от Абаддона, и Абаддон почувствовал прилив вдохновения.

— Ты слепой?

— Да.

— С рождения?

— Нет. Господь пожелал забрать мое зрение три года назад, в день моего девятнадцатилетия.

Абаддон усмехнулся. Как же он любил набожных.

— И чем же ты это заслужил? Мастурбацией? Развратом?

— Ничего подобного, — Сет даже не покраснел. — Это не было наказанием.

— Серьезно? Я думал, слепота — его любимый способ покарать неверность или безнравственность.

— Не всегда.

— Тогда проверка? Вроде задания?

— Нет. Лишь еще один этап моего пути в Его честь. «И поведу слепых дорогою, которой они не знают, неизвестными путями буду вести их; мрак сделаю светом перед ними, и кривые пути — прямыми: вот что я сделаю для них и оставлю их».

— Бог и его загадки. Что, черт возьми, вообще это значит?

Сет снова улыбнулся, наклонив голову, как игривый щенок.

— Вас правда зовут Абаддон?

— Да.

— «Царем над собою она имела ангела бездны, имя ему по-еврейски Абаддон…»

— «…а по-гречески Аполлион».

— Значит, вы дьявол?

Он мог сказать, что Сет до сих пор думал, что это всего лишь шутка, но со всей серьезностью ответил:

— Да.

— Вы здесь за моей душой?

Сердце Абаддона пропустило удар. Он снова произнес:

— Да.

— Ах, боюсь она не продается. Моя душа принадлежит Богу.

Абаддон никогда не встречал Бога, но предполагал, что Он, в свою очередь, не ценил бы Сета также. Несомненно, такая прекрасная душа понапрасну пропала бы на Небесах.

— Как насчет обмена? Должно же быть что-то, чего бы тебе хотелось.

— Нет. Бог дает мне все необходимое, — Сет поднялся и сунул скрипку под мышку. — Прошу меня простить. Преподобный будет интересоваться, куда я запропастился. Мне нужно…

— Как насчет твоего зрения? Наверняка ты захотел бы снова видеть?

Сет застыл, улыбка стала неуверенной. Он натянул выше шарф на шее, будто тот мог его защитить.

В предвкушении Абаддон медленно приблизился.

— Что скажешь? Твоя душа в обмен на зрение?

Сет выгнул бровь.

— Знаете, вы очень странный. Большинство людей не дразнят меня по поводу слепоты.

— Я не дразню. Это законное предложение.

— Вы вылечите мои глаза в обмен на смертную душу?

— Именно.

Сет покачал головой и, казалось, вновь выглядел более уверенным в себе.

— Господь восстановит мое зрение в Свое время.

— Ты в этом уверен?

— Да.

Даже дьявольским чутьем Абаддон не обнаружил и намека на сомнение. Этот парень был редкостью — истинно верующим. Неудивительно, что из-за него сердце Абаддона забилось быстрее.

— Должно же быть что-то, чего ты желаешь. Может, внимание понравившейся девушки?

Сет снова замотал головой.

— Нет.

— Славу? Богатство? Я могу всё.

— Мне не интересно, но спасибо вам, мистер Абаддон. Я должен идти. Мира и любви…

— Тогда как насчет пари? — отчаянно пытаясь задержать Сета, спросил Абаддон. — Состязания.

Сет заинтересованно обернулся.

— Какого состязания?

Абаддон бросил взгляд на скрипку.

— Музыкального. Одна мелодия для каждого. Побеждает лучший музыкант.

— В смысле на скрипке?

— Да.

Сет по-прежнему улыбался, думая, что это насмешка.

— И если вы выиграете, то получите мою душу?

Не имело значения, что юноша воспринимал всё как шутку. Точных правил не существовало, а душевный голод сделал Абаддона отчаянным. Душа Сета манила сильнее, чем какая-либо раньше. Близость к нему сводила с ума, подобно миражу в пустыне, что дразнил умиравшего от жажды человека. Сет стоил бы сотни супермоделей или тысячи политиков из Вашингтона. Достаточно, чтобы выполнить норму Абаддона на месяцы. А может быть, и на год.

Абаддон должен заполучить его, чего бы это не стоило.

— Именно.

— А если выиграю я?

— Я подарю тебе скрипку из золота.

— Что-о? — запнулся от смеха Сет.

— Золотую скрипку. Называй как хочешь. Сделанную из чистого золота.

— Вы серьезно?

— Конечно я серьезно. — От его ответа Сет лишь сильнее захохотал, а Абаддон впервые за много лет