Владимир Турунтаев ИМИТАЦИЯ

Криминальный роман

Пролог

Издавна принято считать понедельник тяжелым днем. Однако для старшего оперуполномоченного уголовного розыска, капитана милиции Филиппа Лазутина пятница 22 октября оказалась несравнимо тяжелее предшествовавшего ей понедельника.

В то утро начались его дежурные сутки. Начались они относительно спокойно. Часов в девять поступила жалоба на дебоширов, которые всю ночь не давали спать жильцам одного из домов по улице Василия Грозина. Филипп сходил, разобрался. Дебоширы оказались людьми интеллигентными: он юрист, она — педагог. Случилась обычная семейная ссора, к приходу оперуполномоченного супруги успели поладить и мирно почивали на общем ложе, среди раскиданных шмоток, каких-то бумаг и битой посуды. Дело ограничилось составлением протокола и строгим предупреждением.

Затем кондуктор трамвая принесла заявление об утере печати. И уже перед самым обедом позвонила мамаша парня, который накануне попался на краже куртки из школьной раздевалки, и очень удивилась, узнав от опера, что ее сынок еще с весны крепко сидит на игле.

А после обеда пошло по нарастающей.

Сперва поступил сигнал о квартирной краже на Посадской, 32. Осмотрев наметанным глазом целехонькие дверные замки, Филипп решил, что тут не обошлось без Шила, шестнадцатилетнего хозяйского сынка. Он, естественно, напрочь отрицал свою причастность к краже, однако Филипп препроводил его к специалистам в группу по раскрытию квартирных краж, и там Шило уже через пару часов раскололся и выдал сообщников.

В половине пятого просигналили жильцы с улицы Аятской, 17: в их подъезде кто-то открыл стрельбу. Дежурная машина оказалась на ходу, и Филипп сразу выехал по указанному адресу. Когда он поднимался по лестнице, из квартиры на третьем этаже выскочил краснолицый зареванный мужик с пистолетом в руке и кинулся навстречу: «Уд-ди, убью!». Филипп выхватил из подмышечной кобуры свой ПМ и бабахнул вверх. Мужик остановился, выпучил глаза: «Т-ты чего?». Филипп заорал: «Бросай пушку, руки на стену!» Мужик безропотно подчинился. Его пистолет оказался газовым. Выпили с приятелем, чего-то не поделили, ну этот и схватился за свой пугач, пару раз пальнул приятелю в чушку, тот грохнулся на пол, стукнувшись затылком об угол тумбочки, и отключился. «Стрелец» тоже за компанию хватанул дозу, на какое-то время ослеп, а когда протер глаза, просморкался и увидел бездыханное тело приятеля, со страху бросился наутек, зачем-то прихватив с собой пистолет. Когда Филипп поднялся в квартиру, приятель «стрельца» уже промаргивался, потирая на затылке шишку.

Потом часов до десяти вечера опять было относительно тихо, и вдруг — ЧП особой категории: разбойное нападение на улице Белореченской, 15, корпус 6. Потерпевший, главный технолог завода «Орион» Ионин, находился в крайне тяжелом состоянии.

Когда дежурная бригада прибыла на место происшествия, там уже стояла «неотложка». Врач констатировал черепно-мозговую травму в затылочной области с полной потерей сознания и двигательных функций.

Нападение было совершено во дворе дома, в котором проживал Ионин, в тот момент, когда он, поставив в гараж свой «жигуль», запирал воротца. В момент нападения возле гаражей было темно, поэтому свидетели, мужчина и девочка-подросток, выгуливавшие во дворе собак, не могли назвать даже число нападавших — то ли их было двое, то ли трое, а чтобы получить описание их внешности, и думать было нечего.

Между гаражом Ионина и соседним был полуметровый проход, через который преступники и подобрались к своей жертве. Судя по оставленным позади гаражей следам, их было двое. Ионина стукнули по затылку четырехгранной железякой, которую, убегая, преступники зашвырнули на территорию соседнего детского комбината. Из кармана исчез бумажник с получкой и документами.

Потерпевшему было тридцать восемь лет. Жена, двое детей-школьников. Обстановка в квартире не отличалась роскошью, но мебель была подобрана со вкусом. Из разговора с женой, завучем средней школы, Филипп заключил, что она мало интересовалась служебными делами мужа. Его поздние возвращения с работы домой вошли в систему, и ей это очень не нравилось («Дождешься, когда-нибудь трахнут по башке!..»).

— Вот и дождался…

Из квартиры Иониных Филипп позвонил домой директору АО «Орион» Андрею Никитичу Орлинкову, чтобы договориться о встрече на следующий день. Тот был нездоров, температурил, однако предложил встретиться немедленно.

— Если не боитесь подцепить заразу, — оговорился он.

— У меня профессиональный иммунитет, — ответил Филипп.

Бездетная чета Орлинковых проживала в том же необъятном новостроечном квартале, где нумерация домов — в основном, грязно-серых штампованных пятиэтажек, дополнена нумерацией корпусов. Эти многокорпусные, похожие на гармошки дома-монстры вставлены-вдвинуты с улиц во внутрь квартала. И хотя обрамляющие квартал улицы — Белореченская, Посадская, Шаумяна и Ясная — на всей протяженности, в три с лишним километра по периметру, подчас с недопустимой плотностью утыканы домами, проектировщики при всем желании не смогли заполнить корпусами-гармошками все внутреннее пространство квартала. Эта срединная часть много лет оставалась бесхозной, полусвалкой-полупустырем. Но вот наступили новые времена, откуда ни возьмись появились деньги на строительство добротных кирпичных домов с удобной планировкой квартир и даже «евродомов» — не только для власть имущих, но буквально для всех, желающих в таком доме… купить квартирешку. На пустыре стали возводиться один за другим, один другого краше нестандартные дома, с нестандартным, даже можно сказать хаотичным, но между тем весьма живописным расположением в пространстве. Этим домам-красавцам, по мере их готовности к приему жильцов, присваивались номера ближайших хрущевских «гармошек», с добавлением, через черточку, номера корпуса. Но почему-то дом, в который года два назад вселились Орлинковы, по своему расположению тяготевший скорее к улице Ясной, приписали к Посадской, присвоив ему 28-й номер (корпус 7), хотя на лицевой стороне улицы Посадской такого номера вообще нет, а торчит «головной» дом с таким номером (Посадская, 28, корпус 1) как бельмо в глазу на улице Белореченской, на нечетной ее стороне, между седьмым и девятым собственно «белореченскими» номерами, в полукилометре от Посадской и чуть ли не в полутора километрах от своего седьмого корпуса, то есть от дома Орлинковых.

* * *

Хозяин приложил палец к губам и простуженно просипел,