появился. Ожидая пока вскипит вода, стала смотреть новости.

Диктор рассказывал про Чечню, потом про обстрел американских солдат в Иране, погромах во Франции и все в том же духе. Она поднялась, чтобы заварить чай, а заодно переключила телевизор на другой канал. Там рассказывали про куриный грипп.

— Такое ощущение, что мир сошел с ума, — подумала она, — и еще удивляются, почему народ так много пьет? А с чего веселиться, если кругом такая безысходность. Кругом стреляют, убивают, а теперь еще, того и гляди, человечество коньки отбросит вслед за курами и гусями.

Пощелкав каналы, она остановилась на сериале, который ей не то чтобы нравился, но иногда она его смотрела. Сидя на кухне, она пила чай с остатками недоеденных пряников и смотрела телевизор. Когда кино закончилось, она мельком бросила взгляд на часы. Было начало десятого. Она вспомнила, что хотела погладить белье. Включила видак и, поставив кассету, стала гладить, а заодно смотреть любимый фильм из серии о Джеймсе Бонде. Покончив с делами, пошла ополоснуться.

Заводя будильник, чтобы не проспать на работу, подумала:

— Первый час ночи, а его все нет. Нарочно злит, чтобы я нервничала. Погоди, завтра я тебе устрою головомойку.

Она потушила свет и закрыла глаза, но мысль о сыне не давала уснуть. Где, что, как, почему его нет так долго? — лезла в голову навязчивая мысль. Она протянула руку и включила бра. Взяла лежащую на полу возле дивана книжку и стала читать. Прочтя пару страниц, поняла, что не улавливает содержания, потому что мысли крутились вокруг одного, — почему Николая до сих пор нет дома. Осознав, что она в который раз посмотрела на часы, которые показывали без четверти час, не выдержала и, поднявшись, достала из сумки сотовый телефон и набрала номер сына. В ответ услышала, что абонент недоступен или временно не отвечает.

— Гаденыш, даже телефон отключил, приди только, я тебе…, — на глазах её навернулись слезы, — Ну, почему так? Она всю душу вкладывает в него, а он так к ней относится? Или действительно, как успокаивают её на работе, у него переходный возраст, мальчик становится мужчиной и характер заставляет, помимо его воли, вести себя именно так? Пустые слова, хотя и в них есть своя правда.

Она лежала, устремив взгляд в темноту комнаты. Ей хотелось одного, чтобы поскорее раздался долгожданный звук открываемой двери, и тогда она повернется на бок и спокойно уснет. Все станет на место, а утром, она как обычно приготовит сыну завтрак, оставит на столе записку и сто рублей на мелкие расходы. Она забудет сегодняшнее волнение, потому что будет знать, что он спит в соседней комнате и с ним все в порядке.

Ночь, со своим характером и мыслями растянулась в неимоверно длинную, похожую на показ фильма в замедленном варианте, череду мыслей, и до предела обострила все чувства. Час, два. В начале третьего она не выдержала и, встав с постели, отправилась на кухню. Достав из холодильника пузырек с валерианой, накапала в рюмку двадцать капель и, разбавив водой, выпила. В который раз набрала номер и позвонила Николаю. В ответ пугающая тишина и ничего не говорящий голос оператора, что абонент не отвечает.

В пять утра, когда её просто начало трясти, от вдруг нахлынувшего страха, что с сыном что-то случилось, она подняла трубку и набрала ноль два.

* * *

Двери лифта открылись, Николай вошел в кабину и нажал кнопку первого этажа. Разговор с матерью окончательно расстроил его, поскольку он рассчитывал, что та даст, хотя бы рублей двести, и тогда можно было бы с друзьями взять несколько банок хорошего пива, соленых сухариков, чипсы, и посидеть за гаражами, вдоль железнодорожной насыпи, где они с детства облюбовали себе место у сломанной березы.

Выйдя из подъезда, он направился в сторону детского сада, расположенного на другой стороне улицы. Завернув за угол, Николай столкнулся с Игорем.

— Гарик, здоров.

— Хай, ты как?

— Глухо.

— Че так?

— Денег нет, наскреб только двадцатку, а у тебя как?

— Полтинник с мелочью.

— А Серега не знаешь где?

— Предки заставили с сеструхой сидеть. Та болеет, а больничный брать не захотели. Короче, Серега за эту, за няньку.

— Х..во.

— Точно.

— А Верка с Любкой че делают, не видел их?

— Звонил. Любка свалила на этот, как его, типа фитнеса.

— В тренажерный зал что ли?

— Вроде того. Короче будет не раньше девяти, да и то вряд ли придет, у неё завтра не то поминки, не то еще чего. Короче, родня толпой завалит, так что придется дома торчать, харчи матери помогать готовить.

— А Верка?

— Так она второй день болеет, ты че, не знал?

— Откуда.

— Здоров, она еще позавчера все кашляла, заразу разносила. Я ей по горбылю треснул, а она меня послала и со второй пары домой отвалила. Болеет.

— СПИДом.

— Вроде того. Грипп, температурит. Короче сидит дома, малину банками жрет.

— Че делать-то будем? Может, пивка возьмем, и посидим где-нибудь?

— Давай, только мне надо домой сбегать, я матери обещал моркови купить, она вечером капусту собралась солить. Давай через час, лады?

— Давай, где встретимся?

— На вот тебе деньги, пива купи и еще чего-нибудь и на нашем месте.

— Идет.

Игорь вытащил из кармана деньги и отдал их Николаю, а сам пошел домой. Постояв в раздумье, куда идти за пивом, Николай решил, что лучше в ларек, — там нормальная продавщица и не будет задавать дурацких вопросов насчет возраста.

Купив две банки пива, пару пакетиков сухариков и упаковку желтого полосатика, он выложил всю мелочь, перед продавщицей.

— Побираешься что ли? — спросила та, пересчитывая монеты.

— Вроде того, — процедил он сквозь зубы, но обострять отношения не стал, а то не ровен час, пошлет куда подальше и скажет, что по возрасту пиво не положено.

Она пересчитала половину монет и опытным глазом поняла, что денег хватит, смахнула рукой мелочь в коробку, что стояла в ящике стола. Николай сложил купленное в пакет и не спеша отправился к оврагу.

Место, где они частенько коротали время, было свободно и, не зная чем заняться, Николай положил пакет под дерево, а сам, постелив куртку, сел на пенек и облокотившись о ствол, взял в рот травинку и задумался.

Рядом шел ров, а за ним железнодорожное полотно. Гудя, мимо проехал маневровый, а спустя какое-то время, пролетела электричка, унося домой пассажиров, едущих с работы. Сквозь окна было видно, как толпится народ в переполненной электричке.

— И куда они все прутся? Утром в Москву, вечером обратно. Неужели там, где они живут, нет работы? — подумал Николай, — в такую даль тащиться, обалдеть можно! По-моему сейчас везде, где ни плюнь, есть работа.