— Да уж, — протянул Кай, медленно повернув к ней голову. — Наверное, любить тебя от этого больше никто не стал, а проблемы не испарились.
Пускай тебе будет больно. Сломайся к чёртовой матери.
Бонни в тысячный раз пожалела о своей честности.
— А ты так и норовишь ухватиться за больное. Тебя так волнует эта тема, Паркер? Может быть, тебе нужна помощь профессионала? — язвит Беннет, вскинув брови и нарочито сузив веки.
Еретик прыскает и, качнув головой, забрасывает мясо на сковородку. После, прикусив губу, пока готовится ужин, он подходит ближе к девушке, опуская взор на тонкие пальцы, перебирающие в руках странный кулон.
Проследив за его взглядом, она поняла, на что тот смотрит, поэтому недовольно сжала губы, словно он вторгся в нечто интимное, не предназначенное для него. А ведь так и было.
— Это кровь? — он поморщился, глядя прямо на лицо Беннет.
— Да, — коротко сказала Бонни и была крайне возмущена уже который раз за этот день, когда Паркер совершенно беспардонно взял его в руки, повертев:
— Дай угадаю, это как-то связано с твоим возлюбленным? — он усмехнулся полными губами, лукаво блеснув глазами. По её выражению лица стало понятно, что догадка была абсолютно верной, поэтому Малакай не упустил возможности и тут высказать свой скептицизм:
— Как это романтично, — мило улыбнулся одними губами. — Просто до тошнотворности, — качает головой.
— Тебе не понять, Паркер. Никогда. Для таких, как ты это что-то недосягаемое.
После этих слов последовала кратковременная тишина, а за ней надрывный смех. Девушка лишь закатила глаза, отворачиваясь спиной к своему врагу, что вроде бы было и не позволительно, а вроде бы уже и начхать. Взяв в руки прозрачный стакан, Бонни налила воды, желая смочить горло.
Стыдно. До жути стыдно признавать, что, чувствуя тёплое тело практически лопатками, под рёбрами нечто предательски заёрзало, вызывая пот на ладошках и лёгкую трясучку, а вместе с тем и нервную улыбку, которую она успешно выдала за снисходительность.
— Почему ты всё ещё хранишь эту безделушку, Бон-Бон? — данным вопросом он ввёл смуглую ведьму в ступор, и она даже прекратила опустошать стакан, застыв с ним у пухлых губ.
Стараясь не подавать виду, она выровняла спину и горделиво подняла подбородок, всё ещё стеснённая его присутствием столь близко.
— Впрочем, ладно, не отвечай, — Паркер сделал шаг, остановившись сбоку от Бонни и заглянув практически ей в лицо. — Всё и так предельно ясно, — тут она подняла на него хмурый взгляд, обиженно проворчав:
— Да что тебе может быть ясно? Тебе ни разу не выпадал шанс по-настоящему привязаться к кому-то, а потом лишиться этого человека. И с каких это пор ты в эксперты по любовным делам пошёл?
— С тех пор, когда моя старая знакомая заперла меня в тюрьме без дела, — в ответ едко сказал Кай. — Сильная и независимая Бонни Беннет живёт прошлым? — хрипло хохотнул еретик. — Вспоминает лучшие моменты с трагично погибшим любимым, утраченный шанс на совместную жизнь и, возможно, даже лучшие ночи, да? А, и не стоит забывать про пролитые слёзы в подушку, — широко улыбается он.
Он рад видеть этот потерянный, несколько жалобный взгляд на лице девушки. Эти слегка подрагивающие губы и застывшие на нём стеклянные шоколадные глаза.
На долю секунды еретику жаль ведьму.
Кай Паркер наигранно вздыхает, резко отходя от неё, а она перестаёт чувствовать тепло, ранее исходящее от мертвого во всех смыслах человека.
— Бонни Беннет, ты — ходячее клише, — с укоризной указывает Кай на девушку лопаткой и начинает помешивать мясо на сковородке.
— Урод, — злобно шепчет та, выдыхая сквозь приоткрытые губы.
— Не злись, Бон-Бон, — небрежно бросает ей Паркер.
— Почему я только не прикончила тебя? — шипит Беннет, до боли в пальцах сжимая стакан.
— Тут уж постарайся сама ответить на свой вопрос, — уклончиво говорит еретик, с улыбкой повернувшись к ней корпусом. Паркер задумчиво жуёт нижнюю губу, смотря в никуда с минуту, а затем, вновь широко улыбнувшись, хитро смотрит на Бонни, да так, что она, учуяв неладное, непроизвольно делает шаг назад, чуть поведя подбородком в сторону:
— Чего? Я вижу по твоему взгляду, что что-то не так.
После её слов, Кай направляется к ней, уже маниакально ухмыляясь. Он пальцами цепляет локон её волос цвета корицы и, приоткрыв свои алые губы, тихо спрашивает:
— Не секрет, что ты живешь прошлым, но как много ты вспоминаешь?
Словно всё поняв, Беннет громко вздыхает, выдёргивая свои локоны из загребущих рук еретика, и злобно рычит:
— Давай не будем вспоминать, ладно? Ты и сам прекрасно знаешь, что это был невинный эксперимент. К слову, провальный.
— Смотря для кого, — он поиграл густыми бровями и, казалось, даже стал к ней ближе прежнего. Или это лишь воображение Бонни играет с ней злую шутку? Во всяком случае, ей уже не нравилась эта близость с заклятым врагом. Она и так позволила себе сегодня слишком много и решилась на Рождество в компании такого противного ей человека. — Ты-то получила наверняка лучший поцелуй в своей жизни, а я наверняка худший.
— Если не первый, — молниеносно выпалила девушка, нарочито мило растянув пухлые губы.
— Что ж, возможно, сия мысль смягчает провал в твоих глазах, — в той же манере произносит Паркер одними губами.
Ещё ближе. Будь, пожалуйста, ближе.
— Ты меня раздражаешь, Беннет, — уже без улыбки, твердо и жёстко констатирует Кай, сцепив белоснежные зубы.
— Будь уверен, я испытываю то же самое к тебе, Малакай, — намеренно произнеся его полное имя, ведьма постаралась разжечь огонёк в глазах еретика, сама не понимая, на кой-чёрт ей сдалось это, но навязчивая идея была столь заманчивой, что она не сдержалась, наступив на больное. И на этом смуглая девушка заканчивать никак не хотела — наоборот, возжелала большего, а оттого судорожно начала искать, чем ещё подцепить Паркера. Её мозг, к счастью, очень хорошо действовал в экстренных ситуациях.
— Что если это ты смягчаешь свой провал, а? — опять гордо задрав подбородок, как было свойственно ей, Беннет с вызовом посмотрела на Кая и увидела плотно сжатые губы, играющие желваки и суженные глаза. Всем своим видом он давал понять, что ждёт, когда она осмелится договорить. —