туманном бреду.«Нежнее нежного…»
Нежнее нежногоЛицо твое,Белее белогоТвоя рука,От мира целогоТы далека,И всё твое —От неизбежного.От неизбежногоТвоя печаль,И пальцы рукНеостывающих,И тихий звукНеунывающихРечей,И дальТвоих очей.«Дано мне тело – что мне делать с ним…»
Дано мне тело – что мне делать с ним,Таким единым и таким моим?За радость тихую дышать и житьКого, скажите, мне благодарить?Я и садовник, я же и цветок,В темнице мира я не одинок.На стекла вечности уже леглоМое дыхание, мое тепло.Запечатлеется на нем узор,Неузнаваемый с недавних пор.Пускай мгновения стекает муть —Узора милого не зачеркнуть.«О свободе небывалой…»
О свободе небывалойСладко думать у свечи.– Ты побудь со мной сначала, —Верность плакала в ночи, —– Только я мою коронуВозлагаю на тебя,Чтоб свободе, как закону,Подчинился ты, любя…– Я свободе, как закону,Обручен, и потомуЭту легкую коронуНикогда я не сниму.Нам ли, брошенным в пространстве,Обреченным умереть,О прекрасном постоянствеИ о верности жалеть!«Сусальным золотом горят…»
Сусальным золотом горятВ лесах рождественские елки;В кустах игрушечные волкиГлазами страшными глядят.О, вещая моя печаль,О, тихая моя свободаИ неживого небосводаВсегда смеющийся хрусталь!«Музыка твоих шагов…»
Музыка твоих шаговВ тишине лесных снегов.И, как медленная тень,Ты сошла в морозный день.Глубока, как ночь, зима,Снег висит, как бахрома.Ворон на своем сукуМного видел на веку.А встающая волнаНабегающего снаВдохновенно разобьетМолодой и тонкий лед,Тонкий лед моей души —Созревающей в тиши.«На бледно-голубой эмали…»
На бледно-голубой эмали,Какая мыслима в апреле,Березы ветви поднималиИ незаметно вечерели.Узор отточенный и мелкий,Застыла тоненькая сетка,Как на фарфоровой тарелкеРисунок, вычерченный метко, —Когда его художник милыйВыводит на стеклянной тверди,В сознании минутной силы,В забвении печальной смерти.«Есть целомудренные чары…»
Есть целомудренные чары —Высокий лад, глубокий мир,Далеко от эфирных лирМной установленные лары.У тщательно обмытых нишВ часы внимательных закатовЯ слушаю моих пенатовВсегда восторженную тишь.Какой игрушечный удел,Какие робкие законыПриказывает торс точеныйИ холод этих хрупких тел!Иных богов не надо славить:Они как равные с тобой,И, осторожною рукой,Позволено их переставить.«Невыразимая печаль…»
Невыразимая печальОткрыла два огромных глаза,Цветочная проснулась вазаИ выплеснула свой хрусталь.Вся комната напоенаИстомой – сладкое лекарство!Такое маленькое царствоТак много поглотило сна.Немного красного вина,Немного солнечного мая —И, тоненький бисквит ломая,Тончайших пальцев белизна.«На перламутровый челнок…»
На перламутровый челнокНатягивая шелка нити,О пальцы гибкие, начнитеОчаровательный урок!Приливы и отливы рук…Однообразные движенья…Ты заклинаешь, без сомненья,Какой-то солнечный испуг,Когда широкая ладонь,Как раковина, пламенея,То гаснет, к теням тяготея,То в розовый уйдет огонь!..«Ни о чем не нужно говорить…»
Ни о чем не нужно говорить,Ничему не следует учить,И печальна так и хорошаТемная звериная душа:Ничему не хочет научить,Не умеет вовсе говоритьИ плывет дельфином молодымПо седым пучинам мировым.«Здесь отвратительные жабы…»
Здесь отвратительные жабыВ густую прыгают траву.Когда б не смерть, так никогда быМне не узнать, что я живу.Вам до меня какое дело,Земная жизнь и красота,А та напомнить мне сумела,Кто я и кто моя мечта.«В просторах сумеречной залы…»
В просторах сумеречной залыПочтительная тишина.Как в ожидании вина,Пустые зыблются кристаллы;Окровавленными в лучахВытягиваются безнадежноУста, отрывшиеся нежноНа целомудренных стеблях;Смотрите: мы упоеныВином, которого не влили.Что может быть слабее лилийИ сладостнее тишины?«Твоя веселая нежность…»
Твоя веселая нежностьСмутила меня.К чему печальные речи,Когда глазаГорят, как свечи,Среди белого дня?Среди белого дня —И та далече —Одна слеза,Воспоминание встречи;И, плечи клоня,Приподнимает их нежность.«Пустует место. Вечер длится…»
Пустует место. Вечер длится,Твоим отсутствием томим.Назначенный устами твоимиНапиток на столе дымится.Так ворожащими шагамиПустынницы не подойдешь;И на стекле не проведешьУзора спящими губами;Напрасно резвые извивы —Покуда он еще дымит —В пустынном воздухе чертитНапиток долготерпеливый.«Что музыка нежных…»
Что музыка нежныхМоих славословийИ волны любовиВ напевах мятежных,Когда мне оттудаПротянуты руки,Откуда и звукиИ волны откуда —И сумерки тканейПронизаны теломВ сиянии беломТвоих трепетаний?
Марина Цветаева
Из сказки – в сказкуВсё твое: тоска по чуду,Вся тоска апрельских дней,Всё, что так тянулось к небу, —Но разумности не требуй.Я до смерти будуДевочкой, хотя твоей.Милый, в этот вечер зимнийБудь, как маленький, со мной.Удивляться не мешай мне,Будь, как мальчик, в страшной тайнеИ остаться помоги мнеДевочкой, хотя женой.Дикая воля
Я люблю такие игры,Где надменны все и злы.Чтоб врагами были тигрыИ орлы!Чтобы пел надменный голос:«Гибель здесь, а там тюрьма!»Чтобы ночь со мной боролась,Ночь сама!Я несусь, – за мною пасти,Я смеюсь – в руках аркан…Чтобы рвал меня на частиУраган!Чтобы все враги – герои!Чтоб войной кончался пир!Чтобы в мире было двое:Я и мир!Новолунье
Новый месяц встал над лугом,Над росистою межой.Милый, дальний и чужой,Приходи, ты будешь другом.Днем – скрываю, днем – молчу.Месяц в небе, – нету мочи!В эти месячные ночиРвусь к любимому плечу.Не спрошу себя: «Кто ж он?»Всё расскажут – твои губы!Только днем объятья грубы,Только днем порыв смешон.Днем, томима гордым бесом,Лгу с улыбкой на устах.Ночью ж… Милый, дальний… Ах!Лунный серп уже над лесом!Только девочка
Я только девочка. Мой долгДо брачного